«Крепко целую, жму руку»: читаем письма с фронта, адресованные студентке из Челябинска

Во время Великой Отечественной войны Ирина Белова, жившая на улице Цвиллинга, получала почтовые карточки от четырех адресантов. Подобная переписка в то время была обычным делом — посылать весточки на фронт принято было не только отцам, братьям и любимым, но и незнакомым солдатам. Считалось, что это поддерживает боевой дух красноармейцев. Особенно тех, у кого не было родных, а значит, получить послание было не от кого. Такие письма могли носить у сердца, отправляясь в бой.

— Здравствуйте, Ирина! Простите за неаккуратность, — писал в марте 1943 года челябинской студентке красноармеец Михаил Ходыко. — Поверьте, не было времени ответить на Ваше славное письмо, прекрасный стиль которого с глубоким смыслом строк не оставлял моего впечатления долгое время. Оно доставило мне большую радость и в то же время заставило просмотреть от начала до конца свой боевой путь, и мне показалось, что я совершенно мало сделал для того, чтобы ускорить разгром врага.

Мне пришлось побывать в горячих боях, ходить в разведку. За боевые дела меня приняли в члены партии. Но впереди еще много жестоких схваток, и в этих схватках я постараюсь отомстить врагам за сожженные сёла родной Белоруссии, за горе стонущих под немецким сапогом советских людей.

Все письма в то время обязательно просматривались цензурой, чтобы солдаты случайно не раскрыли военную тайну. Но в этом случае ничего опасного, видимо, не нашли. Печать «просмотрено» на письме стоит, но в нём не вымарано ни слова.

— Пишите о своих успехах в учебе, подробней о студенческой жизни, о том, как проводите время. Пишите побольше, буду рад, — обращается к Ирине Беловой адресант. — С коммунистическим приветом, Ваш новый друг Михаил.

Это обращение в конце — «Ваш новый друг» — явно указывает на то, что переписка на тот момент только начала завязываться.

— Бывали разные обстоятельства. Во-первых, передавали адреса часто. Сначала один солдат переписывается, потом другу передает адрес. Во-вторых, иногда с посылкой отправляли на фронт письмо неизвестному адресату. Там солдат его получал, и, если девушка прислала, например, кисет и свой адрес, он мог ей написать, поблагодарить, — рассказывает главный археограф Объединенного государственного архива Галина Кибиткина. — Так завязывалась переписка. Для молодых людей это могло быть важнее, чем переписка с папой и мамой. Для них это могла быть надежда на семью, на отношения.

Бывали и такие случаи, когда переписка завязывалась после публикации в газете. Так, в «Челябинский рабочий» в годы войны не раз приходили письма от солдат и командиров — они просили сообщать им новости из родного города.

— Наконец сегодня имел счастье получить Ваше письмо, за которое благодарю, — писал в сентябре 1944 года Константин Новиков. — Хоть бы на один день встретиться с Вами, посмотреть на Вас. Фото выслал Вам заказным письмом, жду от Вас... Будьте здоровы.

Письма Ирины Беловой в государственный архив передал челябинский офицер Сергей Лобырин.

— Ирина Николаевна — это близкая мамина подруга. Тогда было принято, что комсомольцы, молодежь, кто на фронт не попал, переписывались с фронтовиками. И у Ирины Николаевны — Ираиды Николаевны, если правильно — были адресаты разные, — рассказал Сергей Николаевич. — Мама моя — участница войны, она была немножко постарше Ираиды Николаевны. Познакомились они уже после войны здесь, в городе. Ираида Николаевна родилась в Челябинске, а отец ее Николай Константинович — первостроитель ЧТЗ. Он по комсомольской путевке приехал в Челябинск завод строить, а корни у них из Самарской области.

Именно отец Ирины Николаевны значился адресатом в одной из карточек. Правда, в скобках фронтовик уточнял — послание предназначается самой девушке.

— Здравствуй, Ирочка!!! Прими мой боевой привет с фронта! — обращается красноармеец к челябинской студентке. — Сегодня у меня обратно меняется адрес по поводу перевода меня на другую работу. Вернее, работа одна и та же, но род войск другой. Я даю тебе этот адрес, по этому адресу и пиши мне письма. Новостей особых нет. От того места, где я находился, тоже нахожусь недалеко, но сама структура работы более сложнее и требовательнее.

— Эти письма все очень сдержанные, — обращает внимание Галина Кибиткина. — Это надо понять. Во-первых, люди были очень сдержанные. Писать открыто о чувствах вообще было не принято. Как в песне Валерия Ободзинского — «В каждой строчке только точки после буквы Л». Тогда лично сказать [о чувствах], может, и решались, а написать — это очень трудно. И потом, цензура военная была. С учетом всех этих обстоятельств письма были сдержанные.

Впрочем, в письмах одного из адресантов — Леонида Аблязова из морской стрелковой бригады — нежные чувства к Ирине читаются между строк. Он же отправил студентке самое большое количество карточек.

— Ирочка!!! Скучно становится, уж долго нет от тебя письмеца. Неужели так спокойно твоему сердечку?? — писал в октябре 1943 года Леонид. — Мне хочется знать про тебя и услышать какую-нибудь новость с далекого уральского тыла. Ведь мы с тобой дали клятву друг другу, что будем писать беспрерывно. Но выходит совсем по-другому. Хорошенько продумай, Ирочка, и напиши про себя, как живешь и какое у тебя самочувствие. Долго жду твоего фото и надеюсь, что ты его вышлешь. Как получу от тебя, так и я вышлю свое. Жду ответа и фото. Целую.

Без внимания упреки фронтовика не остались. Ирину они явно обидели. Так что через несколько месяцев — в декабре 1943 года — дело дошло до извинений.

— Не знаю, почему ты обиделась на мою фразу, где я сообщил про твое письмо, — недоумевал Леонид. — [Не стоит] напрасно, Ирочка, обижаться. Давай дружбу терять не будем. Но в конце письма ты справедливо дала заключение, видно, дошло до глубины сознания хотя [бы] одно слово, которое было написано мною. Прошу, Ирочка, на сей раз не обижайся.

В том же письме фронтовик упоминает о том, что попал в госпиталь. Но от подробностей по поводу болезни или ранения воздерживается. Зато вновь позволяет себе чуть больше проявить чувства:

— Привет подругам. Крепко жму твою руку. Твой друг Леонид.

Какая драма произошла между молодыми людьми дальше, до конца неясно. Часть писем отсутствует, но уже к весне 1944 года тон переписки изменился.

— Вчера смотрел кино «Фронт», очень хорошая картина. Герой раздражает душу солда[та]-матроса, — писал Леонид в апреле 1944 года. — Да! Ира, я не знаю, что тебе написать. В предыдущих письмах написал тебе много, но как оно тебе понравится, я не знаю… Крепко целую, жму руку. Твой друг Леонид.

А последнее из сохранившихся посланий Леонида и вовсе максимально коротко и сухо.

— Передавай привет подруге Тамаре от Анатолия, а также от меня. Желаю наилучших успехов в учебе и дальнейшей жизни. Пиши, не забывай друга-фронтовика, — просит Ирину красноармеец. — До свидания. Леонид.

Ни за одного из своих товарищей по переписке Ирина Николаевна замуж не вышла. Скончалась она в 2005 году уже в солидном возрасте. В последнее время жила не на улице Цвиллинга, а на проспекте Ленина. Ухаживал за ней в память о маме офицер Сергей Лобырин. Что стало с адресантами Ирины Николаевны, доподлинно неизвестно. Но на портале «Память народа» информацию об одном из них найти можно. Леонид Аблязов погиб в конце марта 1945 года, когда до Победы оставалось чуть больше месяца. Земле его предали в польской деревне Руптава, в 250 метрах от костела. А родителям в Ростов-на-Дону отправили похоронку. На тот момент Леониду было всего 23 года.

Интересуетесь историей семьи и хотите больше узнать о фронтовом пути своих родных? Воспользуйтесь нашей инструкцией по поиску информации.

Празднование Дня Победы начинается 9 Мая в 9 утра. Сохраните себе афишу мероприятий. Кстати, хедлайнером концерта возле Торгового центра будет группа «Любэ». В управлении культуры города сегодня уточнили, что вход на площадку будет открыт с 18:00 со стороны Свердловского проспекта.