Константин Бочкарев, заместитель губернатора, руководитель администрации губернатора Челябинской области : «Я жил при вокзале и был коронован королем бомжей»

Константин Бочкарев рассказывает о себе удивительные вещи. Например, что приезжавшая в Челябинск Монсеррат Кабалье отказывалась без него садиться за стол и провела в ожидании целых четыре часа: испанская женщина не может приступить к трапезе, если за столом отсутствует хозяин. Он утверждает, что у него нет отдельного кабинета в здании администрации области. Шутит или нет – непонятно. Константин Бочкарев со спокойной уверенностью заявил журналисту о том, что он богатый человек. Без всякого кокетства или полунамеков. Он знает все о хозяйстве областной администрации и почти все о губернаторе. Но источник любопытнейшей для журналистов информации не любит давать интервью. А тут еще нашумевшее дело Германа Галкина… Кстати, вице-губернатор искренне удивился тому, что вопрос о деле Галкина корреспондентом «Итогов 74» так и не был задан. Но позиция вице-губернатора, как нам кажется, на этот счет вполне ясна. Нам были интересны некоторые другие детали биографии Константина Николаевича.

– Константин Николаевич, почему вы столь редко даете интервью, в то время как интерес журналистов к вашей персоне достаточно велик?

– Никаких особых причин нет, просто не считаю нужным. Скорее всего, из-за нехватки времени.

– Если говорить о самой структуре, которую вы возглавляете, что собой представляет администрация губернатора?

– Администрация губернатора была создана в связи с объединением в руках губернатора полномочий высшего должностного лица и руководителя высшего исполнительного органа государственной власти. Правительство Челябинской области и его аппарат разрабатывают и осуществляют меры по обеспечению комплексного социально-экономического развития области и обеспечивают исполнение областного бюджета. А администрация губернатора обеспечивает работу Петра Ивановича Сумина как главы Челябинской области, в функции которого входит представлять область во взаимоотношениях с Президентом России, федеральным правительством, с субъектами Российской Федерации и при осуществлении внешнеэкономических отношений.

Администрация губернатора участвует в подготовке законопроектов и проектов постановлений губернатора, имеющих политический характер. Но самое главное то, что администрация губернатора круглосуточно осуществляет организационное обеспечение деятельности губернатора. В случае роспуска правительства области по особому распоряжению губернатора, его администрация может временно принять на себя исполнение функций аппарата правительства.

– Вы говорите достаточно общими фразами. А конкретно, что, например, значит - подготовить выезд губернатора за пределы области? Что нужно готовить?

– Все! Все без исключения, если речь идет не о частных поездках. В первую очередь мы отвечаем за государственный протокол. Сначала идет изучение особенностей государственного протокола принимающей стороны, и отрабатывается вид визита и его характер. Исходя из этого, выстраивается так называемая «рыба» - костяк предстоящей программы пребывания. Определяется основное мероприятие, вокруг которого будет построена вся программа. Как правило, это открытие региональной выставки или пуск какого-то крупного объекта. В дальнейшем намечаются прочие мероприятия.

В основном это посещения промышленных предприятий или высших учебных заведений. К этой работе уже подключаются управления и комитеты правительства Челябинской области. Если, скажем, посещается Казанский вертолетный завод, мы обязательно должны знать, для чего туда едем. Для этого руководители принимающего предприятия проводят предварительные переговоры с руководством смежных предприятий Челябинской области. Если после этих переговоров они выходят на подписание соглашения, приуроченного к визиту челябинского губернатора, то нам дается отмашка, чтобы на месте наши представители проработали более мелкие вопросы. Бывает так, что всё рушится в последний момент, и приходится начинать всё сначала. Одновременно протоколисты с обеих сторон отрабатывают более локальные вопросы, но и здесь не бывает мелочей. Согласуются тексты приглашений на официальные приемы, вопросы обеспечения безопасности и многое другое. В это время правительство области готовит соглашения между регионами по итогам визита. На подготовку одной деловой встречи порой уходит до месяца! Конечно, вся эта работа журналистам не видна.

– Вас не обижает, когда журналисты вас называют «завхозом»? Это отвечает вашей должности?

– Нет. Хотя администрация губернатора занимается, в том числе и хозяйственными вопросами, которыми часто интересуются обыватели: квартиры, дачи, машины, социальное обеспечение… Решение хозяйственных вопросов возложено на управление делами нашей администрации, которое возглавляет Николай Михайлович Афанасьев – легендарная личность, более двадцати лет возглавлявший Троицк. Я же подключаюсь к хозяйственным вопросам при заключении крупных договоров. И не обижаюсь на то, что меня называют завхозом. Быть хорошим завхозом тоже неплохо.

– Но вы занимаете должность вице-губернатора…

– Мои функциональные обязанности полностью соответствуют статусу вице-губернатора. Полагаю, что решение сделать меня своим заместителем возникло у губернатора несколько лет назад. Когда Владимир Владимирович Путин посетил Магнитогорск первый раз, губернатор в области отсутствовал, так как принимал участие в выездном заседании Госсовета. Он должен был прилететь в Магнитогорск следующим за Президентом спецрейсом. От имени губернатора президента должен был встретить Владимир Петрович Уткин – исполняющий обязанности губернатора области. Но он, скажем так, капитально принял на грудь… И тогда я принял решение отстранить его от официальных мероприятий, взяв на себя всю полноту ответственности.

Так что Владимиру Путину я представлял официальную делегацию Челябинской области на правах первого заместителя губернатора. Каково же было мое удивление, когда вслед за Президентом по трапу самолета спустился Петр Иванович Сумин, которого глава государства пригласил в свой самолет! Конечно, это мы не могли принять в расчет заранее, так как подобное приглашение выходит за рамки государственного протокола президента. И губернатор мог сам дать оценку моему поступку. Так что еще, будучи управделами, я выполнял функции, не свойственные завхозу.

– Магнитогорский поступок был чем-то из ряда вон выходящим?

– Разумеется. Я был только управляющим делами. Речь шла о том, что я не допустил к трапу первого заместителя! Но самое главное в моих действиях было не отказать первому заместителю губернатора, а убедить других присутствующих, что поступаю правильно, и другого варианта нет. Я смог сделать это достаточно корректно и меня поддержали все встречающие: и Законодательное собрание, и генералитет.

– Где вы учились?

– Я родился в Магнитогорске, окончил среднюю школу и по окончании ее поступил на дневное отделение исторического факультета Челябинского государственного университета. После второго курса ушел в армию и служил на Дальнем Востоке под Хабаровском. Трудно было всегда: и в начале службы, и в конце. На первых порах я даже не мог представить себе, как такой домашний ребенок, как я, может оказаться в армии, а тем более выжить там. Но службу я закончил в звании старшины с двумя благодарностями министров обороны СССР и Вьетнама.

Вернувшись в университет, почувствовал, что отношение ко мне несколько изменилось: многие полагали, что буду долго наверстывать упущенное. Это не могло не задеть моего самолюбия. В то время я работал над темой «Многоукладная экономика уральских горных округов периода капитализма». Замечу, что в начале 70-х годов в советской историографии широкую дискуссию получило так называемое «новое направление», в рамках которого я писал свою работу. Позже с подачи института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС это направление в исторической науке было полностью разгромлено, а научные труды по этой теме запрещены и изъяты из библиотек. Даже когда я приступил к изучению этой темы, она все еще находилась под жестким запретом.

В 1988 году было принято решение послать меня в Москву на Всесоюзный конкурс как лучшего студента по специальности «история». И когда на конкурсе я стал зачитывать свой доклад, меня внезапно оборвал председатель конкурсной комиссии: «А вы получили санкцию на это? Мы не можем позволить вам читать эту тему!». А ведь на дворе стоял самый разгар перестройки. Зал слушателей обомлел. После долгих консультаций мне все-таки разрешили прочесть доклад, но вне конкурса.

В ходе выступления я сделал ряд критических замечаний в адрес монографии одного московского профессора. И вдруг до меня доходит, что председатель конкурсной комиссии и автор научного труда – одно и тоже лицо! Он меня спрашивает: «Вам не кажется, что в вашей критике больше личной неприязни, нежели научного осмысления?». Я отвечаю: «Может быть, да. Потому что вы – подонок». Тот человек некогда предал своего научного руководителя профессора Адамова, переметнувшись самым некрасивым образом в стан его оппонентов. Меня вызывали к ректору, встал вопрос о моем исключении из университета и комсомола. Из ВЛКСМ меня вышибли, но благодаря заступничеству преподавателей и президента Академии Наук СССР Александрова, обучение в университете я продолжил. На пятом курсе я получил запоздалый диплом, согласно которому был признан лучшим студентом года. Впрочем, до этого я уже дважды становился лучшим студентом года по специальности «история».

– По России?

– По Советскому Союзу. Все полагали, что моя судьба предрешена. По годам было расписано мое научное творчество. Никто не сомневался, что к 30 годам я смогу защитить докторскую диссертацию. Окончив университет с красным дипломом, я был оставлен преподавать на кафедре отечественной истории. Моими высокими покровителями стали директор института истории, и руководитель отделения исторических наук АН СССР академик Волобуев и редактор академического журнала «Вопросы истории» профессор Шацилло. Но через полтора года произошло событие, которое в корне изменило мою жизнь. Мне было предложено читать курс лекций по истории экономики России в университете Сан-Донато для русскоговорящих студентов.

Для меня это значило очень много, еще и потому что в Италии находится огромный архив Демидовых, куда они сумели вывезти множество так необходимых исторической науке документов, причем принадлежавших не только их роду. Но оказалось, что у министерства высшего и среднего образования в расходной статье не было строки о выделении средств на приобретение билетов для подобных целей. Я сам предложил оплатить свою поездку долларами США, но меня строго одернули, напомнив, что у российских граждан своей валюты быть не может.

– А где вы взяли доллары?

– В то время их уже продавали, конечно, не открыто, но полулегально. Раздосадованный, я принял решение уйти в бизнес и, заработав достаточно средств, чтобы не зависеть от обстоятельств, вернуться в науку. Моим наивным планам не суждено было осуществиться, я остался в бизнесе. Предпринимательская стезя быстро вывела меня на большие деньги, которые в дальнейшем обернулись для меня тяжелым испытанием на прочность. Мне пришлось в одночасье расстаться со всеми накоплениями, дабы сохранить репутацию и положение ряда крупных руководителей банков. После этого я жил при вокзале и даже был коронован королем бомжей.

– У вас в характере есть что-то диссидентское или даже панковское?

– Думаю, что нет. Просто надо было как-то выживать. 5 августа 1993 года я вошел в здании своего офиса в окружении многочисленных единомышленников и телохранителей, а через пятнадцать минут покинул его без единой копейки. Я оставил все, взяв в новую жизнь только кожаную куртку.

– А чем вы тогда занимались?

– Я создал крупное предприятие по производству металлоконструкций. Позже начал активно скупать пакеты акций челябинских предприятий – АМЗ, ЧЗМК, заводов «Теплоприбор» и тракторных трансмиссий. В дальнейшем, когда я уже бомжевал, на вокзале меня разыскал нынешний председатель Челябинского городского спорткомитета Юрий Николаевич Серебренников, работавший в то время председателем спортивного клуба «Атлет». Тогда я принял решение вернуть утраченное состояние, многократно его преумножив именно в этом месте, полуподвальные помещения, которого были затоплены фекальными водами. Первый миллион я заработал уже через два месяца. Кстати, начал я с того, что освоил старую печатную машинку «Ятрань».

– Это деятельность клуба приносила такую прибыль?

– Хозяйственная деятельность клуба. Кстати, незадолго до этих событий я встретил одного из своих преподавателей, который рассказал мне, что в Новом Свете есть поверье: «Стать миллионером – трудно, разориться – плевое дело, но повторно стать миллионером легче, чем разориться».

– Константин Николаевич, дайте собственную трактовку вашей деятельности в ЮУФК.

– Почему-то даже по истечении многих лет непосредственные участники тех событий стараются избегать правды, в лучшем случае довольствуясь полуправдой. Принято считать, что ЮУФК – классическая пирамида, куда вкладывались сбережения простых граждан и в первую очередь пенсионеров, а потом все лопнуло. Это ложь. Она призвана скрыть лицевую, парадную часть ЮУФК. У этой организации было два входа. Один - калитка для простых граждан, через нее шли рядовые вкладчики (и никого из отцов-основателей пирамиды по большому счету не интересовало, была ли возле нее очередь, или стояло всего лишь несколько человек).

Второй – парадный вход для крупного капитала, обладателей которого, вообще-то, сложно уговорить поиграть в рулетку… Здесь деньги давались не под проценты, они выделялись в качестве инвестиций под грандиозный проект переработки пятиокиси ванадия из технологического сырья ПО «Маяк». После краха ЮУФК было весьма удобно кричать о том, что потерпевшими стали малоимущие учителя, врачи и пенсионеры. Никто не посмел тогда сказать, что основные потерпевшие – областной бюджет, банки, в которых хранились народные сбережения, государственные предприятия, в первую очередь оборонные, на которых работали сотни тысяч людей. Огромные финансовые потоки шли через руководителей областного уровня, начальников с золотыми погонами и директоров крупных предприятий Челябинской области. Многие из них решались на это после личной беседы с Вадимом Павловичем Соловьевым. Не буду называть фамилии этих людей, тем более многие из них - достойные челябинцы, мечтавшие поправить дела своих предприятий с многотысячными коллективами через финансовые вложения в иное рентабельное производство.

Мы никогда не были вкладчиками ЮУФК. Мы инвестировали серьезные капиталы в экономическую программу под гарантии прежней администрации Челябинской области. И ЮУФК в данном случае выступала только аккумулирующей компанией. Повторяю, столь серьезных людей было невозможно заставить играть в пирамиду под 30 процентов ежемесячно с капитализацией. Скорее, они могли заставить играть по своим правилам. Являясь состоятельным человеком, я также был приглашен на третий этаж по адресу Цвиллинга, 27. И искренне полагал, что работаю с государством. В среде крупного капитала давно перестали верить в бесплатный сыр мышеловки, а уж тем более в денежную халяву финансовых пирамид.

– Кто за всем этим стоял?

– Московский уголовный криминалитет, представший в образе чахлого молодого юнца с железными нервами по фамилии Бархатов. Президент ЮУФК Будылин изначально был подставной фигурой и разменной пешкой в этой нехитрой финансовой игре. Немалую роль в успешном становлении ЮУФК сыграла прежняя администрация Челябинской области, полагавшая, что сможет удержать ситуацию под контролем.

– Вы занимали там должность, были вице-президентом?

– Нет, никогда этого не было. Эту глупость распространяют мои недоброжелатели. Однако я не скрываю, что был заинтересован в осуществлении проекта по переработке пятиокиси ванадия. Мои сотрудники были настроены менее оптимистично по этому вопросу, и, в конце концов, опасения возникли и у меня. Я встретился с Будылиным и после долгого разговора понял, что передо мной сидит окончательно запутавшийся человек, мало понимающий, что происходит за его спиной. Я убедил его встретиться с представителями спецслужб, и он согласился.

– Значит, спецслужбы уже занимались деятельностью ЮУФК?

– Вряд ли можно говорить, что на тот момент ЮУФК находилась в серьезной разработке спецслужб. Скорее всего, была обеспокоенность деятельностью финансовой пирамиды. Встреча Будылина с сотрудниками УФСБ по Челябинской области показала, что эти опасения могут иметь далеко идущие последствия. Учитывая специфику деятельности ЮУФК, расследование ее деятельности, по моему мнению, должны были вести спецслужбы. И поверьте, я знаю, что говорю! На тот момент я вложил в пресловутую экономическую программу более 12 миллиардов рублей. Но то, что ЮУФК дает трещину, стали осознавать и другие. В денежную пирамиду были вложены серьезные капиталы правоохранительных органов. Поэтому среди милицейских чиновников возникла идея действовать быстро и жестко. Если инвесторы парадного подъезда требовали создания единого реестра вкладчиков, чтобы понять картину происшедшего, то правоохранительные органы предпочли работать в мутной воде, полагая, что так будет легче выловить свои сбережения.

– Решение о создании реестра было принято совместно со спецслужбами?

– Полагаю, что оно родилось у всех одновременно. Но к тому времени каждый уже пошел своим путем. Спецслужбы занялись аналитикой, правоохранительные органы всеобщим прессингом. А органы власти вовсю давили на прокуратуру, чтобы отвести тень подозрения от Ирины Вадимовны Соловьевой – дочери тогдашнего главы области. Как ни парадоксально, в первую очередь в правде были заинтересованы представители крупного капитала. Понятно, что нами двигали не возвышенные мотивы. Мы просто хотели понять, в какое дерьмо залезли и насколько глубоко в нем застряли. Перед нами не стоял вопрос, кто виноват. Нас интересовало, что делать. Бороться за свои вложения? Это значит продолжать и дальше рисковать финансами и окончательно испортить отношения с исполнительной властью. Или же плюнуть на все и постараться вылезти из этой ситуации, не придавая огласке суммы бездарно потраченных денег…

В тех условиях пытаться вернуть свои сбережения было не просто глупо, но и опасно. Никто не захотел заметить, как исчез молодой Бархатов с остатками средств ЮУФК. Всеобщее внимание было переключено на Будылина, а это означало одно: кто-то очень заинтересован в скорейшем развале финансовой пирамиды, дабы окончательно скрыть под ее обломками то, что не должно стать достоянием широкой общественности. Если бы тогда крупный капитал не объединил свои усилия для взаимопомощи, сегодня Челябинск не досчитался бы нескольких своих градообразующих предприятий. Администрация Челябинской области также просила им помочь, потому что незадолго до развала ЮУФК фонд социального страхования Челябинской области бухнул в нее четыре миллиарда рублей внебюджетных средств. По тем временам это были очень большие деньги.

– Вы им помогли? Каким образом?

– Я погасил их долг. Внес четыре миллиарда в фонд социального страхования и еще дополнительно 715 миллионов рублей в виде налогов с этой операции.

– Вам известно, где сейчас находятся люди, которые были первыми лицами ЮУФК?

– Нет. Меня это не интересует. Знаю лишь из компетентных источников, что Бархатов, успешно откупившись, достаточно быстро покинул Россию. Зачем ворошить прошлое? Грандиозная афера закончилась - все оказались облапошенными.

– Как произошло ваше знакомство с Петром Ивановичем Суминым?

– После кончины ЮУФК я полагал, что меня оставят в покое. Думал, что за большие деньги можно было купить спокойную жизнь. Но чем больше я давал, тем больше от меня требовали.

– У вас вымогали деньги?

– Ну, что вы… Не вымогали – просили. И я уехал за границу, где прожил около года. Потом подумал – от кого убегаю? Только от себя. За все время своей предпринимательской деятельности я был лишь единожды оштрафован на 12 рублей 54 копейки за неправильное начисление подоходного налога. Вернулся в Россию, познакомился с Александром Владимировичем Руцким, который в качестве альтернативы спокойной жизни предложил мне депутатскую неприкосновенность. Тогда я еще не осознавал, на какую наживку меня подловили, и согласился финансировать его выборную кампанию в Государственную Думу. Во время своего визита в Челябинскую область опальный вице-президент страны представил меня Петру Ивановичу Сумину…

Не сомневаюсь, что вы сочтете мое заявление слащаво-популистским, но на фоне тех, кого раньше я встречал в коридорах власти, Сумин произвел на меня совершенно особое впечатление. Я тогда понял, что власть бывает хорошая и плохая. Для меня власть в лице Вадима Павловича Соловьева была плохой. Петр Иванович Сумин олицетворял хорошую власть. Я говорил с разными людьми, и все они в один голос твердили, что Сумин – порядочный человек, но его время прошло. Тем не менее, я предложил ему свои услуги в качестве помощника в Государственной Думе. Он согласился, и я проработал с Петром Ивановичем Суминым в Москве в течение года. Вполне объяснимо, почему уйдя из Государственной Думы, он взял меня с собой.

– Вы оказывали материальную поддержку Петру Ивановичу на выборах?

– Закрытая тема. Я не имею привычки касаться вопросов, связанных с жизнью губернатора.

– А вся информация о том, сколько машин и дач в хозяйстве губернатора - открытая или закрытая?

– Открытая, и я готов говорить на любую из этих тем. Но в университете меня научили простой истине. Пока документ пылится в архиве, он - историческая правда. Но стоит ему попасть в руки историков, как он превращается в идеологическое оружие. Поэтому основная задача архивариуса – уберечь документ от обнародования. Уверен, что предоставляемая информация всегда будет выдаваться СМИ в собственной интерпретации. Да и потом, я считаю, будет большой глупостью и постыдным ханжеством, если мы будем сравнивать расходы по обеспечению деятельности губернатора области с подобными расходами по отдельно взятому учителю. Такие сопоставления возможны только на уровне других руководителей субъектов Российской Федерации, - например, с губернаторами Свердловской или Тюменской областей, президентами республик Башкортостан или Татарстан. Мы не сможем никогда уравнять расходы по обеспечению деятельности главы региона и учителя уже только по тому, что один использует спецсвязь, а второй нет. А ведь это весьма дорогое удовольствие, одно обслуживание которого составляет десятки миллионов рублей в год.

Отказать губернатору в спецсвязи – значит, оставить область без оперативного управления, а это уже хаос. Его кабинет – мощнейший центр сосредоточения новейших коммуникационных систем, во многом обеспечивающих бесперебойную работу всей области. И это не пустые слова. Вспомните хотя бы историю с размораживанием теплосистемы Карабаша. Именно благодаря бесперебойной работе всех систем связи губернатора возможно было мобилизовать в течение двух часов всю область на ликвидацию чрезвычайной ситуации. Другое дело, что губернатор ответственен не только за социально-экономическое положение вверенного ему региона, но и в первую очередь, за благосостояние его населения. Получает учитель вовремя заработную плату или нет – это никак не зависит от марки служебного автомобиля, на котором передвигается губернатор. И как бы не пытались фантазировать отдельные представители СМИ, если собрать воедино все их самые нелепые выдумки, то больше 50 копеек с каждого жителя Челябинской области в месяц на обеспечение деятельности губернатора никак не набирается. Какими бы красивыми лозунгами сегодня не прикрывались наши политические оппоненты, я хорошо знаю, когда придет их время, они займут кабинет предшествующего губернатора, переедут в его резиденцию и потребуют подать к подъезду его служебный автомобиль.

– На какой машине ездит губернатор?

– «Вольво S-80» базовой комплектации. Стоимость нового автомобиля в челябинском автосалоне не превышает 40-43 тысяч долларов. В Москве губернатора обслуживает «Мерседес-Бенц» 1998 года выпуска, приобретенный в автосалоне с пробегом более 56000 км. Объективности ради скажу, автомобиль прошел предпродажную подготовку.

– Почему однажды охранникам губернатора не были выданы визы для поездки в США?

– Консульство США объяснило это двумя причинами: нежеланием въезда в страну большой группы специалистов по антитеррористической деятельности и опасением, что реальной целью их визита может стать получение вида на жительство в случае женитьбы на американках.

– Константин Николаевич, сколько вам лет?

– С 1965 года. Сейчас подсчитаю… 38 лет.

– Это сравнительно мало для вице-губернатора. Вы не являетесь на сегодня в России самым молодым вице-губернатором?

– Может быть, одним из самых молодых. Сейчас активно идет омоложение чиновничьего аппарата.

– В какой семье вы выросли?

– Я классический стопроцентный домашний ребенок. Моя мама – учительница по русскому языку, литературе и истории. Она была директором школы на протяжении двух десятилетий. Одно из воспоминаний детства – домашнее меню в стиле «школьный директор», состоящее из одного блюда на завтрак, обед и ужин – макароны по-флотски. Раз в неделю варилась вермишель в огромной кастрюле, одновременно в такой же по размерам сковородке обжаривался мясной фарш. Все это ставилось в холодильник и нам с сестрой оставалось только смешивать эти продукты. На большее времени в семье не хватало.

– Вы не жалеете, что больше не занимаетесь наукой?

– Что прошло – то прошло. О чем жалеть? Зато я имею возможность помогать своим прежним коллегам, печатать их научные труды. А так бы сидели все остепененные, да не кормленные.

– Как вы им помогаете?

– Оплачиваю расходы по изданию монографий и сборников научных трудов.

– Лично вы оплачиваете?

– А почему бы и нет? Я человек богатый.

– Вы каким-то бизнесом занимаетесь?

– Я законсервировал свои сбережения. Как говорится, деньги в кубышке.

– А личная охрана у вас есть?

– Скажу так: мой водитель может постоять как за себя, так и за меня. Но как человек, отвечающий за безопасность губернатора, могу сказать, что охрана относительно эффективна, если она состоит не менее чем из четырех человек. Глупо говорить об охране, состоящей из одного человека.

– В документах указывается в качестве вашей прописки номер в гостинице областной администрации. Почему?

– Я являюсь председателем челябинской областной комиссии по распределению жилья. И чтобы избежать нареканий в свой адрес в использовании служебного положения, мне рекомендовано не иметь собственного дома или квартиры, как на территории Челябинска, так и в области. Поэтому я проживаю в гостинице «Лесопарковая». Номер 19, общая площадь 42 квадратных метра, там же и прописан. Ежемесячно плачу квартплату и коммунальные услуги. Забегая вперед, сообщаю, что ни в России, ни за рубежом, ни собственного жилья, ни жилья, записанного на родственниках, не имею.

– Вам не тесно в гостинице?

– Одному-то? Нет.

– Скажите, на губернаторском балансе есть снегоходы?

– Нет.

– Ваша любимая марка машин?

– Я предпочитаю «Волгу». Сам же не умею водить машины и совершенно в них не разбираюсь. Мне кажется, что у «Мерседеса» слишком низкая посадка… Скорее всего, это связано с моей комплекцией. Хотя первый мой автомобиль – шестисотый «Мерседес», который пришел в Челябинскую область прямо из Дармштадта с завода-изготовителя. Я даже специально выезжал в Германию, чтобы обсудить детали будущего авто.

– У вас есть любимый исторический персонаж?

– Мне нравится эпоха Брежнева.