Валерий Фадеев, генеральный директор медиа-холдинга «Эксперт»: «Оппозиция не должна быть "картонной"»

На прошлой неделе в Челябинске состоялось первое выездное заседание клуба политического действия «4 ноября». Главной темой встречи стало обсуждение вопроса выхода России на лидирующие позиции в мировом пространстве. К участию были приглашены директор института общественного проектирования, генеральный директор медиа-холдинга «Эксперт», член Общественной палаты РФ Валерий Фадеев, а также южноуральские политики, предприниматели, депутаты и руководители общественных организаций. После встречи с общественниками Валерий Фадеев согласился ответить на вопросы Chelyabinsk.ru.

– Вы в прошлом журналист и редактор. Что лично вас заставило создать клуб «4 ноября». Как к этому пришли?

– Газета «Коммерсант», в которой мы начинали работать, и журнал «Эксперт», появившийся чуть позже, изначально позиционировали себя как издания, обслуживающие интересы нового бизнес-класса. Не поймите превратно, под словом «обслуживание» не подразумевается заказуха. Мы никогда не будем намеренно публиковать не соответствующие действительности сведения даже за очень большие деньги. И не только потому, что нам это не интересно, но и по деловым соображениям. Скорее, стояла задача влиять на политические, экономические и общественные процессы. Мы росли вместе с российским бизнесом и пытались быть ему полезным. И пришли к этому. Можно с полной уверенностью сказать, что бизнес в России состоялся. Как оказалось, можно сделать качественный медийный продукт и без всякой заказухи. В то же время, работа по взаимодействию с властью и новым классом втянула нас в общественно-политическую деятельность. Моя деятельность в качестве соучредителя клуба «4 ноября» и работа в Общественной палате – это, в некотором смысле, продолжение журналисткой работы.

– Какой смысл вы вкладываете в фразу «клуб политического действия»?

– Ясно, что дальнейшее развитие страны невозможно без того, чтобы интеллектуальная элита, эксперты, общественность не были вовлечены в процессы, происходящие в стране. Задача клуба – содействовать этому вовлечению. Среди членов клуба очень много и представителей власти. В первую очередь, законодатели: руководители комитетов Госдумы РФ Владимир Плигин, Виктор Плескачевский, Константин Косачев. Представители исполнительной власти часто участвуют в заседаниях, есть в составе клуба и губернаторы.

Масштабная работа по разработке экономической доктрины России, созданная два года назад экспертами Института общественного проектирования, начиналась со слов: «Россия должна стать самым лучшим местом на земле». Несколько недель назад этот тезис прозвучал из уст президента Владимира Путина. Конечно, это ни в коей мере не означает, что мы пишем тексты для главы государства. Но это как раз то влияние, которое оказывает общество на принятие важнейших политических и экономических решений, в большей мере оно направлено на стимулирование дискуссии по всем насущным проблемам. Важно, чтобы документы разрабатывались не только в недрах министерств и ведомств – инициативы должны идти непосредственно от общества.

– Насколько власть готова идти на диалог с общественностью? Нет ли здесь противодействия?

– Как раз наоборот. Скорее всего, экспертное сообщество не готово идти на диалог с властью. Нет сомнения, что вновь избранный президент Дмитрий Медведев даже более открыт, публичен и готов к диалогу с общественностью, нежели Владимир Путин. Однако активность общества очень низкая. В большей степени это связано с тем, что общественно-политическое пространство недостаточно структурировано, и необходимо прилагать усилия для его развития. Оно больше привыкло обвинять власть, и в то же время пока не готово предлагать новые идеи. Кроме того, российские средства массовой информации достаточно слабы. Во-первых, потому что у общества нет большого интереса к серьезным проблемам, а во вторых, медиа-сообщество, честно говоря, и само не в состоянии предложить настоящие профессиональные продукты, которые стали бы востребованы. Разве в этом виновата власть? Нет.

– Как вы оцениваете сегодняшний период взаимодействия СМИ и власти?

– Для регионов это очень тяжелый период: власть слишком жестко относится к средствам массовой информации. И если на федеральном уровне большинство СМИ (за исключением главных федеральных каналов, находящихся в собственности государства) могут вести свою линию, то в регионах ситуация выглядит значительно хуже. Почти везде местные руководители воспринимают СМИ как инструмент своей политики, а не как партнеров. Это очень серьезная проблема, как к ней подступиться – не знает никто. Повторюсь, не структурированность российского общества и политической сферы в том числе мешает развитию средств массовой информации. Уверен, чем развитее и сложнее будет эта система, тем больше будет спрос на информацию.

– Ваш клуб может повлиять на сложившуюся ситуацию?

– Это одна из ключевых задач. Никто не собирается сворачивать с демократического пути, и работа по укреплению институтов той самой демократии будет продолжена. Значит, и СМИ должны начать играть одну из основных ролей.

– Как вы считаете, насколько нынешняя политическая система эффективна? Как после окончания предвыборного цикла будут развиваться политические партии? И значит ли, что «Единая Россия», представив план развития страны на ближайшее десятилетие, все это время непременно должна находиться у власти?

– Все говорят, что в стране нет второй сильной политической партии, способной конкурировать с «Единой Россией». Нет, потому что не ясны и не сформулированы интересы разных слоев общества, а значит, нет политических сил, способных представлять их. Это долгий и сложный процесс партийного строительства, который еще предстоит пройти России. При этом даже сейчас я бы назвал политическую систему, сложившуюся в России, работающей. Не могу говорить об ее стопроцентной эффективности, но все-таки она работает. Прежде всего, она демократична, а это важно. Да, с элементами авторитаризма. А где нет авторитаризма? Пока система находится в стадии развитии, и что бы мы ни говорили о недостатках партийной системы, выборы в Госдуму, как и президентские, прошли достаточно гладко. Активность населения была вполне приличной.

Да, все говорят о проблемах однопартийности в России. И такая проблема действительно существует. При этом в пример ставят немецкую партийную систему, сложившуюся в бывшем ФРГ, которая при объединении Германии стала основополагающей. Но если вы вспомните, она была создана при непосредственном участии оккупационной администрации США, пусть даже и немцы впоследствии эту систему совершенствовали. Я считаю, лучше пусть президентская администрация, при всех издержках нынешнего строя, выстраивает такую систему, нежели оккупационная. Все понимают, в том числе и в администрации президента, что многопартийная система намного лучше, чем однопартийная. Но для начала давайте создадим хотя бы одну действующую партию. Не так, как раньше говорили: руководство страны поменялось и партии нет. Создадим настоящий демократический институт, со своей идеологией, ценностями, аппаратом, с отделениями на местах. Одну партию создадим, будем думать о второй. Попытки создать еще одну партию власти из «Справедливой России» уже были. Не получается, в первую очередь, по причинам субъективным: нет настоящих лидеров, а значит, и партии слаба. Еще лет восемь назад по духу СПС вполне могла претендовать на то, чтоб стать конкурентом «ЕР», но провалилась. А пытаться искусственно, во что бы то ни стало, манипулируя людьми и ресурсами, создать конкурента было бы не правильно. Такая партия все равно развалится. Нельзя делать «картонную» действующую оппозицию. Значит, надо постепенно ее выстраивать, а пока работать с тем, что есть. Есть одна партия, и хорошо; это лучше, чем всякое отсутствие партий.

– Насколько в России актуальна проблема двоевластия, или ее раздувают искусственно?

– Россия – большая страна, и нельзя ставить вопрос: а что нам лучше выбрать? Почему возникает проблема Путин-Медведев? Потому что Путин молодой и сильный политик и пока не собирается покидать политическую арену. После инаугурации Медведева в мае этого года ситуация в стране, пусть не коренным образом, но поменяется. И если раньше российское правительство являлось больше техническим, и по главным вопросам непосредственно управлялось президентом, то теперь такого не будет. Теперь его возглавит сильный премьер-министр. На мой взгляд, такая система имеет свои преимущества, потому что по Конституции российское правительство наделено значительными полномочиями, но до настоящего момента в полной мере ими не пользовалось. Прежде всего, потому, что акцент выстраивался на президентской власти. И здесь нет никаких антагонистических противоречий. С точки зрения развития демократических институтов политической системы, это важный шаг вперед. Появляется сильное правительство, равноценный игрок в политическом пространстве. К тому же, партия «Единая Россия», уверено победив на выборах в Госдуму, может сделать и парламент сильным игроком. Получается, если «ЕР» освоит роль политического лидера, то и система достаточно усложнится. Как минимум, появятся три центра: президент, правительство и парламент. Конечно, для отладки нового механизма потребуется некоторое время.

При этом у либералов зачастую бытует представление, что при этом нарушится, прежде всего, демократическая система. Но демократия – сложная система, при которой должны быть развиты все институты власти, и они должны взаимодействовать между собой. Именно тогда и появляется возможность взаимодействия разных слоев общества на власть.

– Что вы подразумеваете под словами «либерально-консервативное видение», говоря о будущем России? Разве понятия «либеральное» и «консервативное» могут идти в одном контексте? То же касается и другого термина, который вы часто употребляете, – «суверенная демократия».

– Уже 150 лет мы в России пытаемся привить свободу на русскую почву. Западные страны построили такую политическую систему, основанную на свободе, которая позволяет людям раскрывать свой потенциал и жить так, как они хотят. Политическая система не то что не мешает, скорее, даже помогает людям получить образование, работу и так далее. Зачем нужно государство? Чтобы помогать людям жить. Поиски свободы в стране не наше изобретение, вся философия и литература 19-го века строится на этом. Консерватизм – это опора на собственные традиции. Мы не можем взять и отвергнуть их. Вот почему появился термин «либерально-консервативное видение».

Похожее понятие «суверенная демократия». Да, мы за демократию, но ту, которую сами строим в своей независимой ни от кого стране. Взять хотя бы страны Восточной Европы. Они демократичны? Да. Суверенны? Фактически, нет. К примеру, Чехия: почти все компании там куплены западными странами. Венгрия – похожая ситуация. Эта страна ассоциируется в сознании с токайским вином, но, когда она вошла в Евросоюз, ей просто запретили его производить. Почему чиновники в Брюсселе решают подобные вопросы? Это же серьезное вмешательство в жизнь и культуру людей, вмешательство во внутренние дела страны и подрыв суверенитета. Вот этого надо избегать России. Сохраняя открытость для других государств, мы сами должны принимать решения.

– Почему вопрос о политическом лидерстве России на мировой арене стал актуальным именно сейчас, а не поднимался раньше?

– К сожалению, у общества нет видения, какой будет Россия через, скажем, 10-15 лет. Но потребность в этом есть, все хотят стабильности. И это правильно, ведь без таких разговоров вообще невозможна осмысленная политика такой большой страны, как Россия. Это далеко не просто мечта и благие пожелания, это реальность. У нас нет другого выхода, как стать одной из ведущих стран мира, как минимум, войти в пятерку. Абсолютно ясно, что сегодняшние мощности страны недостаточны, чтобы удержать ее единство и обслужить огромную территорию. У нас 13 границ! Почти на всех неспокойно: Япония, с которой до сих пор нет мирного договора по границам; Китай с невероятно быстро растущей экономикой; юг страны, где есть опасность проникновения исламского радикализма; запад и отношения с быстро растущим Европейским Союзом; северо-запад и сложные взаимоотношения со странами Балтики… Это огромные геополитические обязательства, которые потребуют определенной мощности и больших ресурсов. Если мы хотим сохранить Россию, хотя бы в ее нынешнем виде, придется самим участвовать в решении этих проблем, иначе за нас их будут решать другие страны.

– Российская экономика во многом зависит от цены на нефть на мировых рынках. Но чтобы стать экономической державой, кроме сырья на конкурентном мировом рынке Россия должна предложить что-то еще?

– Очень часто говорят, что нам просто повезло, раз последние несколько лет цены на нефть высоки и продолжают расти дальше. Огромные запасы природных ресурсов, действительно, являются несомненным благом для нас. Но слово «повезло» в данном случае неуместно, потому что это наша территория, освоенная нашими предками, и теперь мы имеем возможность использовать эти богатства. Однако другие страны и дальше будут оказывать давление на территории, где эти ресурсы есть. Наша задача – не только защитить, но и обслужить их. Для того, чтобы достичь экономической мощности, России необходимо не только занять свое место в мировой экономике, но и влиять на политические и экономические процессы. Только тот, кто задает вектор экономического развития, имеет возможность отрезать «свой кусок пирога». Понятно, что невозможно быстро преодолеть тот гигантский кризис, связанный с распадом Советского Союза, который пережила страна. Именно 90-е годы стали достаточно тяжелыми для России. Только в последние восемь лет наметилась некоторая стабильность и экономический рост, и теперь страна в состоянии принимать долгосрочные стратегические решения. Стратегия развития России до 2020 года, которая стоит на повестке дня, – это новый подход к планированию жизни страны. Такого не было много десятилетий. Это не задача-мечта, а практическая задача, именно так ее ставит перед нами президент Путин. Или мы становимся одним из лидеров, или под вопросом оказывается само существование страны.

– Что же собой будет представлять структура российской экономики?

– Надо иметь в виду, что та же добыча и переработка сырья останется базовой для экономики. Другое направление – инновационную сферу – мы должны удержать в любом случае. Если не вольемся с инновациями в следующую волну экономического мирового развития, как технологическая держава Россия исчезнет навсегда. Инновации – это вообще все то, что задействует творческий потенциал людей. И это необязательно область высоких технологий и пресловутых нанотехнологий. Наша задача в том, чтобы творческие люди стали подниматься, чтобы получили возможность раскрыть свой потенциал. Разумеется, важнейшая инновационная сфера – это именно те самые технологии. Здесь сконцентрирована значительная часть науки и инновационного бизнеса. Главное – найти механизмы, через которые бы эти технологии каким-то образом транслировались, осваивались в хозяйстве страны.

Однако не надо забывать, что Россия индустриальная страна, и именно индустрия является для нас инновационным сектором хозяйства. Россию уже называют энергетической сверхдержавой, но под этими словами, к сожалению, подразумевается только то, что мы продаем на внешних рынках много нефти и газа, и можем иметь за счет этого некоторые политические дивиденды и преимущества. Да, мы должны их использовать, но в то же время развивать другие секторы экономики. Например, шире поставить задачу в области энергетики. Принято ошибочно считать, что энергетика – это не инновационная отрасль промышленности. Это не так. В энергетике присутствуют непрерывные улучшения и нововведения, а если вспомнить еще и об энергосбережении (тут мы действовать даже и не начинали), то увидим гигантский потенциал на многие десятилетия. Кроме того, мы должны учитывать эффективные методы добычи транспортировки нефти, экономии электрической энергии при транспортировке, новые, более эффективные турбины, которые производят электричество, и так далее.

Безусловно, необходимо развивать и инфраструктуру. Как допускается, что мы десятилетиями не можем построить дорогу между Москвой и Владивостоком? А автомагистраль между двумя столицами Москвой и Питером просто унижает такую страну, как наша. Еще у нас очень мало красивых городов. Есть Москва, Питер, несколько городов-миллионников, а дальше – серость. Необходимо вернуться к проекту создания больших красивых городов с новым стилем расселения. Это те очевидные и ясные задачи, которые на самом деле имеют инновационный характер, потому что красивые города – это тоже инновации.

– Насколько эффективна внешняя политика России, в том числе и на просторах СНГ?

– Пока внешняя политика в нашей стране развивается. Пусть она еще не очень эффективна, но до недавнего времени ее не было вообще, была лишь тактическая реакция на какие-то возникающие проблемы. Первое фундаментальное внешнеполитическое движение было сделано президентом Путиным, когда в Мюнхене он произнес свою знаменитую речь. Отсутствие внешней политики – результат предыдущего развала страны, потребуется время, чтобы понять, что делать. Помните в 90-е годы, мы со всем соглашались, приезжали какие-то советники из США и пытались чем-то заправлять. Только сейчас приходит осознание лидерства России – это наше законное место. Мир крайне нестабилен, как он будет развиваться дальше – никому не ясно. Риск глобальных кризисов велик, эпоха глобализации подошла к своему пику, старая концепция не работает. Послевоенное устройство мира закончило свое существование. Как дальше будет управляться мир, как будут взаимодействовать ведущие игроки? И большой вопрос – хватит ли у мировых лидеров разума договориться. Когда Путин выступал с мюнхенской речью, которая многим показалась жесткой, на самом деле он демонстрировал трезвость ума и реализм, которые не понимаются большинством нашими партнерами на Западе. Сейчас мы должны предложить свою концепцию нового мирового устройства.

– Получается, что именно сейчас появляется запрос на стратегию. Но разве можно спланировать будущее, ведь население до сих пор опасается серьезных кризисов?

– Не только можно, но и нужно. К сожалению, у общества нет видения того, какой будет Россия через десятилетие. Только сейчас начали появляться некоторые соображения, что из себя будет представлять страна по прошествии нескольких лет. Это правильно, ведь без этого вообще невозможна какая-то осмысленная политика такой большой страны, как Россия. Это не означает, что при президенте Владимире Путине была реакция, а при вновь избранном – стратегия. Просто стабильная ситуация, созданная Путиным, позволяет ставить долгосрочные задачи. Это и есть преемственность.

– Средний класс в России, в отличии, например, от европейских стран, так и не стал тем самым активным слоем населения, которое способно влиять на принятие решений в стране. С чем это связано?

– На одном из последних заседаний Госсовета президент Путин заявил, что государству необходимо поставить задачу увеличить долю среднего класса до 60% (сейчас она не превышает 20-25 %). Имеются в виду не только доходы населения, но и мировоззрение, а главное – образ жизни. Например, в конце 90-х годов в России стал формироваться средний класс, достиг определенной планки, а теперь его рост, к сожалению, прекратился. Скорее всего, это связано с тем, что в России возникли зоны современной активной жизни, если говорить упрощенно – зоны капитализма. Часть населения быстро увеличила доходы, а также, воспользовавшись высшим образованием, сделала карьеру. Однако большая часть страны так и осталась не вовлечена в активную современную жизнь. Возьмем, например, ипотеку. Ведь это не только способ решить жилищную проблему в государстве, но и искусственный способ создания среднего класса. Когда человек берет кредит на 20 лет – это ответственность, он уже вовлечен в процесс. Он не может, купив квартиру, бросить работу, потому что вынужден платить проценты.

Вторая проблема: в стандартной европейской стране до 30-40 % жилья – это рента. У нас, за исключением серого рынка арендной платы за квартиры, почти нет понятия арендного жилья. Мы даже никогда и не ставили вопрос: а как его строить? Но каждый, получив хорошую работу и переехав в другой город, непременно должен снять жилье, как минимум, за ту же цену, что и в своем городе. В той же Москве была предпринята попытка построить целый квартал арендного жилья, однако его еще не достроили, как цена за квадратный метр взлетела до 10 тысячи долларов. Конечно, позволить себе жить в таких апартаментах могут только большие боссы и топ-менеджеры крупных иностранных компаний. Очевидно, что нам нужны арендные дома, квартиры в которых мог бы снимать средний класс. Но это тоже вопрос государственный.

– Перед российской экономикой стоят большие задачи. Для того, чтобы их достичь, нужны профессионалы, а качество как раз российского образования на сегодняшний день оставляет желать лучшего…

– Действительно, за 90-е годы мы очень много потеряли по этой части. Перед нами стоит задача радикального улучшения качества российского образования, прежде всего высшего и среднего. И если по уровню технического образования мы еще можем конкурировать, то гуманитарное у нас стоит на нижних строчках в мировой табели о рангах. А ведь именно гуманитарные факультеты дают кадры для политики, общественности, муниципального управления. Мы потеряли нить собственного исторического развития, у нас нет единого видения собственной истории, а значит, нет будущего.

Еще не все потеряно в школьном образовании. Есть сотни школ очень высокого уровня, и нужно выработать систему тиражирования качественного образования, использовать качественные методики, чтобы добиться гораздо большего успеха во всей системе.