Депутаты ударили по терроризму… «вышкой»

Одной из самых громких недавних инициатив депутатов Законодательного собрания области стало предложение ввести смертную казнь за терроризм и захват заложников. Депутаты предложили внести это изменение в Уголовный кодекс РФ. Напомним, десять лет назад мораторий на высшую меру наказания ввел первый президент России Борис Ельцин. Строго говоря, это даже не мораторий, а указ о поэтапном сокращении применения смертной казни. Правительство пошло на этот шаг в связи со вступлением нашей страны в Совет Европы. Тогда нас фактически признали цивилизованной нацией. В 1999 году Россия должна была ратифицировать протокол Европейской конвенции об отмене смертной казни, однако Госдуме до сих пор удачно удавалось откладывать его принятие, а Борис Ельцин и Владимир Путин на депутатов особо и не давили. Формально только в 1999 году применение высшей меры наказания остановил Конституционный суд РФ, запретив выносить смертные приговоры. В последнее время призывы отменить мораторий вспыхнули с новой силой. Один из последний опросов, проведенный фондом «Общественное мнение», показывает: три четверти россиян выступают за допустимость «исключительной меры». Особенно громко эти заявления звучат в связи с судом над единственным оставшимся в живых после захвата школы в Беслане террористом Нурпаши Кулаевым. Генпрокуратура требует от суда применить к нему исключительную меру наказания, а лидеры комитета «Матери Беслана» заявили о намерении вынести на всенародный референдум вопрос об отмене моратория, дабы приговор Кулаеву был приведен в исполнение.

Мнения о том, нужен ли России мораторий на смертную казнь или от него следует отказаться высказывают южноуральские депутаты и общественные деятели.

Дмитрий Вяткин, депутат Заксобрания Челябинской области, инициатор внесения поправок в Уголовный кодекс России: «Хотя в законопроекте не говорится об отмене моратория на смертную казнь, я уверен, что сегодня от него просто необходимо отказаться. Этой точки зрения придерживается подавляющее большинство населения. Да, это не гуманно, и при вынесении приговоров подчас случаются даже роковые ошибки. Но, как это ни странно, больший гнев общественности сейчас вызывает неприменение смертной казни, чем предложение ее применять. Не прислушиваться к общественному мнению депутаты просто не имеют права. Речь идет о том, чтобы дать оценку самым тяжким преступлениям. Любой человек, в той или иной степени причастный к злодеянию, должен понести самое суровое наказание. Милиционер, пропускающий автомобили с боевиками и оружием, сотрудник, торгующий боеприпасами прямо с территории завода – эти люди должны знать, что являются соучастниками преступления за которое предусмотрено наказание в виде смертной казни.

Подчас многие говорят, что в случае отмены моратория от России отвернется Совет Европы. Скажите, а какую практическую пользу стране приносит эта организация, кроме постоянных придирок в части якобы несоблюдения прав человека? Стали ли мои избиратели жить лучше… Разве для них отменили безвизовый режим? Нет. Как относились к нам в Европе с опаской и огромным неуважением, так и относятся. В Прибалтике собирается «шабаш» анти-СНГ и его лидеры абсолютно открыто заявляют, что могут оказывать любое давление на Россию. И хотя прямо об этом не говорится, но подразумевается и силовое давление. А мы в своей стране не имеем право навести порядок. Вспомните, что сказал единственный обвиняемый по терактам 11 сентября 2001 года в США Закариаса Муссауи, когда американские присяжные сохранили ему жизнь. Выходя из суда, он хлопал в ладоши и кричал: “Америка, ты проиграла! Я победил!”».

Отец Игорь, настоятель Свято-Троицкого храма: «Этот вопрос крайне сложный и неоднозначный. Почему депутаты предлагают ввести высшую меру наказания только за терроризм и захват заложников и сохраняют мораторий на смертную казнь за жесткие бесчеловечные убийства и военные преступления? Ответа нет. Не совсем понятно, почему отмены моратория требуют не депутаты, к примеру, Кабардино-Балкарии или Карачаево-Черкессии, а южноуральские парламентарии, которые в глаза террористов не видели. Значит, есть какой-то мотив… Как служитель русской православной церкви я считаю смертную казнь безбожным деянием, как и убийство, но необходимо разобраться, почему этот вопрос возник именно сейчас.

Церковь не имеет право одобрять или осуждать смертную казнь. Этот вопрос находится в руках государственной власти, и только ей решать отнимать ли ради общего блага жизнь у террориста, похитителя детей или участника незаконных бандформирований. Государство является аппаратом насилия и останется таковым. Возникает другой вопрос: к чему приведет отмена моратория? Настоящего террориста смерть не пугает: он ищет с ней встречи. По большому счету, смерть является конечной целью шахидов, так что высшая мера наказания их не остановит. Согласно своей вере, они просто станут мучениками.

Надо понимать, что проблему терроризма не решить, расстреляв или посадив на электрический стул несколько бандитов. Борьба с этим злом заключается в системе превентивных ударов по терроризму, повышении обороноспособности страны, пресечении коррупции, взяточничества в политических кругах, потому что террор никогда не возникает на пустом месте. Он бывает либо революционный, либо контрреволюционный, либо даже безмотивный. А мы сейчас столкнулись с беспрецедентной формой террора на коммерческой основе, когда люди за деньги тупо закладывают фугасы. Все от того, что нет работы, социальной защищенности.

Стоит отметить, что в российском государстве мораторий на смертную казнь был введен вопреки общеевропейским нормам. С 1825 года казнено лишь пять человек – декабристов. В 70-е годы XIX века под действием волны террора и насилия мораторий отменили. В советские временна высшей мерой наказания стало лишение свободы на 15-20 лет, а смертная казнь применялась в исключительных случаях. В целом, у нашего государства есть определенный исторический опыт в этом вопросе, нужно им воспользоваться».

Вячеслав Скворцов, председатель Общественной палаты Челябинской области: «Вводить или не водить смертную казнь – это философская проблема. С одной стороны, никому не дано право лишать жизни человека. С другой – нельзя сидеть сложа руки, когда изверги убивают безоружных людей и беззащитных детей. Наверное, на данном этапе введение смертной казни вполне справедливо. Раз уж общество не смогло создать барьеры для предотвращения терроризма, государство имеет право принять столь жесткое, где-то негуманное, но волевое решение. Хотя, по моему мнению, 25-летний или пожизненный срок заключения – тоже исключительная мера наказания. Пусть преступник отрабатывает на тех же самых рудниках и принесет хоть какую-то пользу. В конечном счете, оттуда он уже никогда не выйдет.

Общественная палата в Челябинской области не станет затрагивать вопрос о смертной казни. Пусть подобные решения принимают депутаты, мы поддерживаем их инициативу. На сегодняшний момент важна другая тема: какие меры необходимо принять, чтобы у людей была нравственность, культурные традиции, чтобы они возрождали человеческую общность, а не разрушали ее. Введение той или иной меры наказания проблем не решит. Причина всего происходящего кроется в отсутствии системы гражданского общества. Лучше заняться разработкой мер по профилактике: вводить самоуправление в школах, уроки нравственности и духовности в университетах. Главное сейчас решить, как создать систему ценностей в нашем обществе».