Михаил Вербитский, директор Челябинского областного ФОМС: «Здравоохранение региона стабильно, и никакая реанимация ему не нужна»

Два c половиной года в должности – срок ни большой, ни маленький. Однако «страсти по ФОМСу» нет-нет да будоражат общественное сознание. Одни пророчат скорые отставки, другие радуются положительным изменениям в отрасли. Что стоит за этими выступлениями – происки недоброжелателей или системные ошибки руководства? Гость нашей редакции директор Челябинского областного Фонда обязательного медицинского страхования Михаил Вербитский, уверен: реформа здравоохранения, несмотря ни на что, идет в рабочем режиме и она одинаково необходима как самим медикам, так и пациентам. А на все неудобные вопросы он готов отвечать, было бы желание услышать. Однако с последним регулярно возникают проблемы.

– Михаил Григорьевич, почему вы стали мало общаться с прессой, не любите?

– Скорее, наоборот, это она нас недолюбливает. (Улыбается.) Вы вспомните, в любой конфликтной ситуации, которая возникала за эти два года, ФОМС был единственным, кто первым отвечал на самые каверзные вопросы журналистов. Мы оперативно собирали брифинги, приглашали всех желающих, ничего не утаивали. Однако потом с удивлением обнаруживали, что в некоторых источниках наша информация подается в намеренно искаженном виде, мягко говоря, с предвзятой точки зрения. Естественно возникает определенное недоверие. Какую правду они отстаивают? За что ратуют?

Уверен, что антифомсовские публикации хорошо оплачиваются, делается это специально, чтобы вызвать негатив к системе обязательного медицинского страхования. Но тогда и не надо выдавать это за правду. Людей-то не обманешь! Процесс идет, и как бы то ни было, ситуация в здравоохранении становится лучше. Еще недавно в больницу пациенты шли со своими лекарствами, перчатками, бинтами и прочим. Теперь же этого практичеки нет. Даже по телефонам горячей линии, которая у нас работает круглосуточно, таких вопросов стало значительно меньше.

– Может дело не в личности Вербитского, а в самой системе ОМС?

– Другой не существует. Придет новый директор – правила будут те же. Недовольные есть по одной простой причине: еще недавно здравоохранение медленно шло к своему концу, и на этом фоне в больницах и поликлинниках оказывалось очень много платных услуг, потому что фактически территориальная программа была недофинансирована. А мы заставили работать деньги, которые до этого долгое время пролеживали на счетах страховых компаний, подняли тарифы, но при этом предупредили: будьте добры оказывать медицинские услуги бесплатно. Ни для кого не секрет, что зачастую очереди создавались искусственно, чтобы подтолкнуть пациентов на получение платной услуги. Стали бороться с местными управлениями здравоохранения – на каком основании это допускаете? Повышенный комфорт обеспечиваете, тогда, пожалуйста, берите дополнительную плату, но при этом пусть у пациента будет выбор – бесплатно или платно, а не припирайте его к стенке, не залезайте в его кошелек. Ну кому же это понравится?!

Фонд как финансовая организация должен профинансировать медицинскую помощь полностью. Все деньги налогоплательщиков мы направляем в здравоохранение. Стараемся использовать их разумно, видим, где они тратятся нерационально, указываем на это главным врачам. Это прямые функции фонда, а не прихоть Вербитского. ОМС – это гарантированное финансирование даже в условиях кризиса, поэтому в некоторых района им пытаются заткнуть все дыры. Нужно понимать, что, если в больнице нет врача, остальное бессмысленно. Разбазариваются средства: в больницу трудоустраивают всех подряд вместо того, чтобы создавать новые рабочие места в районах. Это неизбежно ведет к снижению и зарплат врачей, и качества медицинской помощи.

– А как быть тогда? Как добиться эффективности работы врачей?

– Назрел вопрос определенных изменений в здравоохранении Челябинской области. Ситуация такова: с одной стороны, практически в каждой районной больнице открыто специализированное отделение, которое должно оказывать помощь в полном объеме, чего требуем мы. Но происходит обратное: во-первых, недостаток оборудования, во-вторых, специалистов – и тяжелому больному не обеспечивается полноценное обследование, должное лечение и круглосуточное наблюдение. Соответственно, пациенты с тяжелыми заболеваниями после такого «лечения» все чаще становятся инвалидами. Кому нужна такая помощь?!

Я считаю, что нужна оптимизация. Специализированных отделений достаточно в Челябинске и других крупных городах области, которые могут при серьезных заболеваниях лечить и жителей районов. И больные не должны сами искать возможность попасть туда, а этот процесс нужно правильно организовать. Районное отделение не должно становиться тем препятствием, которое не дает возможности пациенту выздороветь: получается, человека госпитализируют, помощь оказать толком не могут, а финансирование за его лечение получают в полном объеме. Вот это нужно менять в корне! Опыт всего мира и других регионов страны показывает, что дорогостоящим оборудованием надо обеспечивать крупные больницы, где есть специалисты, чтобы на нем работать. Я считаю, что потоки больных надо перераспределять, четко осознавая, какую помощь мы можем оказать в районе, а какую – нет. Никто не говорит о закрытии местных больниц, но не должно существовать отделений, которые толком не оснащены и не имеют квалифицированного медицинского персонала.

– Это очень непопулярные меры. Вы готовы принимать все те упреки, которые неизменно прозвучат в ваш адрес?

– Это единственно правильный путь! Количества больничных коек в регионе предостаточно, но в стационары надо госпитализировать тех больных, которые на самом деле в этом нуждаются. В регионе работает не одна областная клиническая больница: в каждом городе, населенном пункте есть мощные клиники, которые оснащены хорошим оборудованием, и в процессе модернизации они получили его еще больше. В Магнитогорске, Миассе, Сатке, Златоусте, Чебаркуле есть хорошие больницы, надо только сформировать поток, узаконить его, определить заболевания, алгоритм действий, закрепить его документально.

– Есть у вас любимчики среди больниц?

– Полнейшая ерунда, потому что тарифы у фонда усредненные и тарифная комиссия не может принять какой-то определенный тариф для какой-то отдельно взятой больницы. Та же детская онкогематология никогда не попадала в сферу моей деятельности, но к детям всегда надо относиться с повышенным вниманием. Как это ни странно звучит, детская онкогематология – благодарное заболевание. 80% детей, получая адекватную необходимую медицинскую помощь в полном объеме, выздоравливают и становятся полноценными членами общества. Это очень высокий показатель. А выяснилось, что лечение таких детей лежит на плечах родственников, что они буквально разоряются – зачастую люди продавали квартиры, машины, последнее отдавали, чтобы вылечить ребенка. Мы проанализировали ситуацию, посмотрели, что можно сделать. Было задание от губернатора постараться изыскать средства, и мы их нашли. А лично ко мне онкогематология не имеет никакого отношения. По эндопротезированию то же самое. Большая очередь из нуждающихся, а федеральных квот – ограниченное число, нужно было изыскать средства… нашли… Да, я работал в «тройке», но никогда не занимался эндопротезированием. А деньги пошли еще и в областную и в «девятку».

Если, говоря о любимчиках, имеют ввиду «восьмерку», то там есть инфекционное отделение, которое работает на всю область. Там да, действительно, были необоснованно низкие тарифы – мы их подняли. Однако даже не на тот уровень, который бы им требовался. Те же больные клещевым энцефалитом требуют больших затрат, но пока тарифы такие – в пределах тех денег, что имеем.

– Все-таки ситуация с заработными платами медиков очень болезненная. Почему произошло снижение?

– В 2011 году на больницы обрушилась масса денег, были значительно увеличены практически все тарифы, безусловно, с целью усилить финансирование и повысить качество медицинской помощи в области. И главные врачи, не видевшие ранее такой щедрости, из добрых побуждений постарались пустить эти деньги прежде всего на зарплату. Но главный врач всегда должен четко понимать, сколько средств зарабатывает больница, знать, сколько и на что можно их потратить, чтобы обеспечить весь процесс лечения: расходные материалы, лекарства, сколько надо заплатить специалистам, чтобы они не ушли в другие лечебные учреждения, чтобы на работе было более-менее хорошее настроение, чтобы люди чувствовали, что их труд ценят. Если после всех этих обязательных платежей остаются деньги – пожалуйста, расходуйте.

Приезжаем с проверкой в районные больницы, которые заявляют, что там остро стоит вопрос о зарплате, и выясняем, что количество сотрудников, работающих в системе ОМС в два-два с половиной раза больше, чем в городских больницах. Получается, что за счет ФОМС решался вопрос трудоустройства местного населения. Но так никогда не поднять зарплату сотрудникам и не добиться качественной медицинской помощи! Там, где четко выдерживалось рекомендованное количество персонала, ничего и не случилось: зарплаты ни у кого не упали ни в декабре, ни в январе.

– Вы говорите о каких-то совершенно непопулярных мерах: экономить, считать деньги, рационально их использовать. Нет чтобы просто дать много денег всем. От вас этого и требуют.

– Ну, ФОМС же денег не печатает! Фонд делает все для того, чтобы изменить тот негатив, который мешает оказывать людям качественную медицинскую помощь, эффективно расходовать средства налогоплательщиков. В больнице должен быть тот набор врачей, санитарочек, медсестер, которые могут оказывать медпомощь в полном объеме и в рамках своих полномочий. Если в больнице нет должного количества врачей, то и медперсонала должно быть меньше. И врачу мы могли бы тогда платить и 50, и 60 тысяч рублей – даже на селе.

– Очень опасные цифры вы называете!

– Такая зарплата может быть, я настаиваю на этом, потому что уровень финансирования примерно один и тот же, но нагрузка у городских медучреждений значительно выше. За счет наших тарифов они дополнительно содержат параклинику, функциональную диагностику, физиотерапевтические отделения и лаборатории. А на селе этой «нагрузки» нет, следовательно «свободных» денег больше. Главные врачи там должны активно привлекать специалистов на работу высокой заработной платой. Чтобы была возможность приобрести квартиру, съездить в отпуск с детьми, тогда и сельская больница станет для врача привлекательней, чем жизнь в городе.

– После вашего назначения на должность директора фонда мы разговаривали о планах. А теперь можно подвести итоги: что удалось сделать, а что – нет?

– Прежде чем что-либо требовать, надо дать возможности. Работа фонда началась с анализа того, что очень много денег в здравоохранении просто не работало. Они лежали на счетах в банках и приносили доход страховым компаниям, а не врачам и пациентам. Губернатором была поставлена задача, чтобы эти деньги заработали в здравоохранении. За два последних года, можно отметить, несмотря на шумиху в прессе об обратном, значительно повысилась заработная плата, причем практически у всех медицинских работников Челябинской области. Если сравнить с показателями двух-трехлетней давности, то, например, в амбулаторно-поликлиническом звене зарплата узких специалистов увеличилась в два-три раза, и такой остается.

Вступление в программу модернизации принесло больницам значительные дополнительные средства. Их получение в большой степени заслуга работников ФОМСа: и составляли, и обосновывали, и доказывали ее жизнеспособность на самом высоком уровне в Москве. Не зря наша программа была признана одной из лучших в стране и в итоге профинансирована в гораздо больших объемах, чем было запланировано. Следующее, что хочется отметить, это приток медработников в здравоохранение. В прошлом году в районные больницы области пришло много врачей, как правило из других районов и областей, что также подтверждает: наше здравоохранение – на подъеме.

Фонд взял на себя очень многое и по оплате высокотехнологичной медицинской помощи (ВМП), требующей больших затрат. Был решен вопрос с оказанием помощи гемодиализным больным, многие из которых были обречены из-за постоянной нехватки гемодиализных мест и средств на их содержание. Теперь это проблема решена: помощь оказывается бесплатно и в полном объеме, и в ближайшие пять-восемь лет, я думаю, этот вопрос снова не возникнет. В прошлом году по территориальной программе мы также изыскали возможность увеличить заработную плату узким специалистам, что должно было состояться только в этом году. Таким образом, все средства, которыми располагал фонд, были направлены и на повышение тарифов, и на поднятие уровня зарплат.

– Ну, итоги мы с вами подвели, давайте построим планы.

– Во-первых, на днях произошло очень важное для фонда событие: на заседании Заксобрания Челябинской области в первом чтении депутаты одобрили бездефицитный бюджет фонда на 2013 год и приняли решение выделить в наш бюджет дополнительно более 600 млн. рублей. За это мы очень благодарны губернатору и председателю ЗСО. Эти средства помогут вывести финансирование медицинских учреждений, в том числе и службы скорой медицинской помощи, которая войдет к нам в систему уже со следующего года, на новый качественный уровень.

Планы... Я знаю, что мы хотим сделать, – добиться повышения качества и доступности оказания медицинской помощи, полного финансирования всех объемов медицинских услуг, входящих в территориальную программу ОМС и, конечно, снижения смертности населения, и мы это сделаем, как бы на нас ни давили недоброжелатели. Есть мировой опыт, опыт близлежащих регионов, когда при правильной логистике, при организации потока больных, при рациональном распределении средств получают высокие результаты – это низкая смертность и заболеваемость, но при этом высокая стабильная зарплата медицинских работников. Ничего нового придумывать не надо! Система ОМС – самая прозрачная. Все средства идут только на определенные статьи расходов, в обратном случае тут же звонок из Москвы: «Куда?» – и тысяча проверок в придачу. Именно поэтому во время кризиса государство выполнило свои обязательства в области здравоохранения: деньги системы ОМС нельзя было направить на другие статьи расходов, «заткнуть» ими какие-то дыры в бюджете. В этом плане переход на одноканальное финансирование благоприятно скажется на развитии здравоохранения, уверен, в ближайшие два-три года это произойдет уже до конца. Недавно на одном из центральных каналов прозвучал вопрос: а есть ли она, бесплатная медицина?

– ?!

– Да, есть. Как мы видим из СМИ, во многих регионах нашей страны без денег прийти в больницу невозможно, это факт, а у нас эти явления жестко пресекаются на корню. В Челябинской области 90% медпомощи, даже больше, оказывается бесплатно в полном объеме, и мы за этим следим. Население уже удовлетворено тем, что в больницах есть нужные лекарства, расходные материалы, повышается уровень лечения, внедряются новые технологии. Конечно, хочется, чтобы и условия пребывания в больницах и поликлиниках Челябинской области становились более комфортными.

– Поскольку вы постоянно проводите непопулярные меры, наступаете на хвост своим недоброжелателям, возможно, кому-то это очень сильно не нравится. Боится ли Михаил Вербитский расстаться с этим креслом? И если расстанется, то куда он пойдет? В медицину?

– Я понимаю, что мы несем ответственность за то, что происходит. Скажу честно, уже раза три-четыре собирал портфель. Добровольно. Были определенные ситуации, когда, может быть, мне не хватило жесткости, опыта. В области достаточно больниц, пойду работать просто врачом: навыки реаниматолога на всю жизнь остаются. (Улыбается.) С медициной я не расстанусь.

– Скучаете?

– Да, скучаю. Иногда есть желание взять несколько дежурств в реанимации и поработать. Частенько туда заезжаю, все-таки 20 лет отработал в реанимации, иногда ругаюсь с главным врачом, что он финансово обижает реанимацию.

– Значит все-таки есть любимчики?

– Да, но опять же не тарифы им даю, а с главным врачом ругаюсь! (Смеется.)

– А серьезно?

– Я серьезно…Есть желание открыть Центр по оказанию помощи больным с заболеваниями позвоночника. В мире столько новых технологий для этого используется. Удивляюсь, что этим никто не занимается серьезно. А больных очень много. При грамотной организации эту помощь можно оказывать и бесплатно по полису ОМС.