Жену видал в гробу?

Прокуратура Башкирии начала проверку по факту незаконного содержания и лечения в реабилитационном наркологическом центре «Навигатор» жительницы Магнитогорска Инны Болочагиной. 25-летняя женщина утверждает, что в клинике ее закрыли в гробу, чтобы избавить от наркозависимости, которой она не страдает. Между тем бывший супруг Инны Андрей Болочагин в буквальном смысле плачет, вспоминая о том, как наркотики лишили его любимой женщины, а специалисты придерживаются мнения, что в «похоронах наркомана» как методе избавления от зависимости нет ничего удивительного. Подробности непростой истории – в материале Chelyabinsk.ru.

История магнитогорцев Инны и Андрея Болочагиных не самая типичная. Инне Болочагиной 25 лет. Девушка выросла в детдоме и уже в 16 лет выпустилась из него под опекунство своего возлюбленного Андрея, который старше ее на 17 лет и имеет взрослую дочь от первого брака. По достижении совершеннолетия девушки влюбленные поженились. В 19 лет Инна родила сына Игоря, еще через два года – дочку Нину.

Андрей – профессиональный военный. До последнего времени служил в парашютной дивизии в Иваново. Жена по военным городкам не моталась, а всегда ждала супруга в Магнитогорске. В последний раз, на протяжении 2011 года, мужа не было дома практически весь год. Тогда и начался разлад.

Далее версии событий, рассказанные мужчиной и женщиной, расходятся. И что примечательно, обе видятся состоятельными. Особенно эмоциональной кажется история военного, который, вспоминая события последнего года, останавливается, чтобы перевести дух, или плачет.

Наркотики и новая грудь

Вот что рассказал бывший муж Инны Болочагиной.

«В конце 2011 года, когда я отсутствовал дома уже около года, мне начали звонить друзья, соседи и сообщать, что с Инной что-то не так, что дети ходят в маленькой одежде, что она постоянно отлучается из дома вечером. Я не верил. Когда приехал в отпуск в декабре, жена встретила хорошо, вроде бы все было нормально. Уехал со спокойной душой. Уже в феврале 2012 года звонки от друзей начались снова. Звонил Инне ночью – она бросала трубку. Приехал в отпуск снова и узнал, что у Инны большие долги, она сделала пластическую операцию по увеличению груди, была нервная, все золото было заложено. Я взял кредит, расплатился по ее долгам. В один из дней Инна ушла из дома. Ее долго не было. Потом вернулась и пообещала, что все будет хорошо. Уехал снова. Позже узнал, что жену видят постоянно на дискотеках на Банном. Очень беспокоился за детей.

Уже летом отпросился у начальства по семейным обстоятельствам. Когда приехал, узнал, что жена не платила за ипотеку, снова взял кредит. Мы сильно поругались с Инной. Потом, помню, сидели в спальне, она предложила мне покурить спайс. Я отказался. Был скандал. Инна просила помочь ей, говорила, что запуталась, просила забрать ее в Иваново, но я почему-то тогда не пошел ей навстречу. Думал, она сильная.

В октябре прошлого года, получив от друзей вести, что Инна совсем плохая, принял решение уволиться со службы до окончания контракта по семейным обстоятельствам. Приехал в Магнитогорск и был шокирован: детей дома не было, в холодильнике стояла кастрюля с засохшим супом и старые торты. Пошел за ребятами в садик (плачет. – Прим. автора), они выбежали ко мне в маленьких, совсем изношенных сандалиях, так, что даже пальчики торчали. Я не верил глазам, думал, что в состоянии все изменить.

Этим же вечером – я как раз купал детей – Инна пришла домой, позже сняла пижаму и показала руки со следами от уколов, сказала, что в этом виноваты два человека. После этого исчезла на четыре дня.

Потом в ванной комнате из кармана ее одежды выпал пакетик с надписью «Корм для рыбок», а на обратной стороне было написано «Рэд» (запрещенная курительная смесь. – Прим. автора). Позвонил другу, поинтересовался, что это за штука. Он все рассказал.

Инна пришла домой явно «под кайфом». Стала орать на меня. Я начал отпаивать ее чаем с лимоном, как подсказали знакомые. Она успокоилась.

Из центра Инна звонила нам с детьми, иногда была агрессивной, иногда общалась, но с нежеланием. Мне было так обидно, что она даже не спрашивала, как дети, хотя они очень скучали. Через три месяца Инна самовольно покинула клинику. Мы начали худо-бедно жить вместе. Периодически жена пропадала, мы жили вместе с детьми. Потом я узнал, что она написала заявление в полицию на меня, что я незаконно поместил ее в реабилитационный центр.

24 июня мировой суд нас развел. Вопрос о том, с кем будут дети, не оговаривался, поскольку мы прописаны по одному адресу. Стараюсь после окончания службы встать на ноги, развить бизнес. Ночую прямо на рабочем месте. Возможности снимать квартиру пока нет. Дорогую машину продал. Дети пока находятся с женой».

Похороны ради квартиры

Инна Болочагина разговоры, подобно ее бывшему супругу, вести не стала. Отвечала коротко на поставленные журналистом вопросы, в подробности не вдавалась. Вот ее история.

«Сейчас я развелась с мужем. Двое детей, Ниночка и Игореша, живут со мной, ходят в садик. Я не употребляю и никогда не употребляла наркотики. Не состою на учете в наркодиспансере.

В центр меня отправил муж по двум причинам. Первая: ему нужна была справка для части, чтобы освободиться от службы до окончания контракта. Он должен был туда предоставить документ, что я наркоманка и нахожусь на реабилитации, потому малолетних детей оставить не с кем. Вторая: эту же справку он показывал на суде при разводе, намереваясь отсудить право быть с детьми и получить таким образом нашу общую трехкомнатную квартиру, поскольку квартиру суд может оставить тому, кто будет воспитывать детей. Между тем квартира в большей степени принадлежит мне, поскольку мы обменяли на нее двушку, доставшуюся мне при выходе из детдома от родителей.

Михаил Денисламов пояснил: слова Инны о том, что она не принимает наркотики, могут оказаться ложью. Дело в том, что у наркозависимых зачастую встречается анозогнозия – синдром отрицания наличия заболевания.

Развод был в июне. С тех пор муж не объявляется, не отвечает на мои звонки, не дает денег на детей, не интересуется, как у них здоровье, что они кушают.

Я занимаюсь маникюром на дому, ищу постоянную работу. Ранее нигде и никогда официально не трудилась. Я люблю своих детей, стараюсь заботиться о них, я хочу и буду воспитывать их».

НЛП в действии

Сейчас по заявлению девушки о незаконном содержании в реабилитационном центре ведет проверку прокуратура Башкирии.

«Женщина утверждает, что в реабилитационный центр ее поместили незаконно и удерживали силой. Кроме того, по ее словам, там применялись сомнительные методы лечения, – рассказала старший помощник прокурора Башкортостана Гузель Масагутова. – В частности, утверждается, что ее положили в гроб и засыпали землей. К проверке привлечены сотрудники наркоконтроля и полиции. Пока о каких-либо нарушениях в работе клиники говорить рано. По результатам проверки будет принято процессуальное решение».

Между тем, как сообщил заместитель главного врача Челябинской областной клинической наркологической больницы Михаил Денисламов, тренинги, подобные похоронам, широко используются в психиатрической практике лечения больных наркоманией.

О реабилитационном центре ТС «Навигатор» в беседе с корреспондентом Сhelyabinsk.ru и Евгений Ройзман, и Михаил Денисламов услышали впервые.

«Это все психотерапевтические методики, так называемая гештальт-терапия. Такие методы имеют очень хороший эффект, но лишь при условии, что пациент желает работать с доктором, – отметил Михаил Денисламов. – Первый эффект от применения таких методов самый разный и чаще всего эмоционально тяжелый. У человека происходит перелом сознания. В частности, такие методики построены на нейролингвистическом программировании (НЛП)».

Глава фонда «Город без наркотиков» Евгений Ройзман согласен с врачом в том плане, что в похоронах наркозависимого нет ничего удивительного, подобные практики используются во всем мире.

«Похороны – это известная ситуация. Другое дело, когда это подается в СМИ как что-то из ряда вон, хотя таковым не является, – рассуждает Евгений Ройзман. – Главное – при использовании таких методов должны соблюдаться другие условия реабилитации: во-первых, человек должен находиться на закрытой, изолированной территории. Во-вторых, эта территория должна быть полностью очищена от наркотиков и других психотропных веществ. В-третьих, пациента должны привлекать к осознанному полезному труду».

При этом и Ройзман, и Денисламов сошлись во мнении, что в законности помещении Инны Болочагиной в центр нужно тщательно разобраться правоохранительным органам, поскольку принудительное лечение в России запрещено.