Пытка природой

Он ненавидит выбираться за пределы города. Его физически колбасит от мысли об этом. Ему невыносимы широкие пространства и виды неухоженной природы. Город – это его всё. Он с удовольствием засыпает под шум машин за окном, под грохот соседней стройки, под плеск воды, которая льется из крана в ванной, зато гроза пробуждает в нем языческий ужас. Впрочем, в городе он ее вытерпит. Здесь он в своей тарелке.

Совершенно нормальный, здоровый мужик. Никакой не метросексуал или как их там называют.

– Поехали по грибы, – зовут его. – На природу, на рыбалку, на шашлычки, на ушицу.

– Не люблю я этого, – вяло мямлит он. – Там комары и вообще…

«Вообще» – это все маленькое и живое, что летает, прыгает, ползает и впивается в кожу. Он не понимает, зачем это все придумано. Осы, мухи, слепни, шершни, и – свят-свят-свят! – клещи. Да. Вот это основная отмазка всех, кто ненавидит выезжать из мегаполиса дальше поста ГАИ.

…Их называют урбанистами. Они терпеть не могут менять климатические условия. Они с удовольствием вдыхают запах бензина и смога, с подозрением смотрят на молоденькую траву, которая пробивается сквозь асфальт, до дрожи ненавидят всякие заросли и поросли. Летняя природа? О, да. Подстриженный ножницами, ухоженный, кастрированный регулярный парк со скамеечками на каждом третьем шагу, а на каждом седьмом – тележка с мороженым и зонтик, под которым можно не торопясь выпить кофе. Парк Пушкина, например, который по количеству деревьев просвечивает насквозь. Вот это природа. От прочего увольте.

Мой приятель только один раз выбирался с компанией куда-то в горы или на дикое озеро – в палатке. Об этом периоде он сам говорит: «самое жуткое время в моей жизни». Кажется, на второй день он заболел, а на третий, когда начал накрапывать мелкий дождь, сбежал.

Потому что там не подавался кофе в постель, не было стиральной машины и унитаза. И лифта, чтобы подняться на гору.

Да нет же, говорю вам, он не какой-нибудь изнеженный мямля. В городе он совершенно адекватный человек. Может ринуться в бой, может проворачивать великие дела, бодрый, общительный. Но только когда его не пытают свежим воздухом и дымом костра, на который у него немедленно обнаруживается что-то вроде аллергии.

Иногда я наблюдаю за нашими городскими голубями – пыльными, наглыми. Они привыкли к авто, к нашим ногам, их радуют тусовки на помойках, им очень удобно ходить по асфальту, а голая земля как таковая в принципе не нужна. В городе им живется просто супер. Раздумываю: что, если бы одного из этих голубей попробовать пустить на дикую природу, откуда его предки когда-то прилетели в города? Выжил бы он?

Я думаю, что количество урбанистов будет увеличиваться, как и количество городов. И если потом, в какой-то момент, как рисуют многочисленные мрачные пророчества, города расползутся по всей поверхности земли и превратятся в одну большую Москву, виноваты в этом будут люди, которые на полном серьезе не понимают уже сейчас, зачем дует ветер, когда есть кондиционер и фен.

Мир должен быть удобным, функциональным и легким, как мебель от IKEA. В мире не должно остаться ничего неупорядоченного, сложного, дикого, непредсказуемого. Природа – это не храм и не мастерская, а хаос, доставляющий человеку мелкие и крупные неудобства.

Поищите среди ваших знакомых урбанистов – теперь их найти не так уж трудно. Они с удовольствием подтвердят эти нехитрые аксиомы.