Через барьеры с гитарой

Каждый, кто когда-либо ездил в пригородных электропоездах, вряд ли забудет свою поездку. Хоть вокзал у нас теперь новый и красивый, но все же электрички оставляют желать лучшего. Облупившиеся деревянные сиденья, грязные тамбуры, мутные стекла, постоянно снующие по вагонам торговцы газетами, шоколадом, мороженым и другими товарами первой «электричной» необходимости. А в необычной ситуации все это врезается в память особенно четко.

В такой необычной ситуации я была всего пару недель назад. Деньги у меня закончились, возможности где-либо достать или занять не было. Пожаловалась друзьям-общаговцам, и они мне предложили в шутку два варианта: на трассу или в электричку с гитарой. Я, недолго думая, выбрала второй. Вспомнился и преподаватель психологии в родном университете, который говорил: «Журналист должен уметь преодолевать психологические барьеры!». И я отправилась попытать счастья, а заодно проверить способности моего голоса и психологическую раскрепощенность.

Встаю в субботу в восемь утра, беру свое орудие труда (гитару) и еду на вокзал с замирающим сердцем. На вахте в общежитии останавливает охранник и, глядя на гитару, спрашивает: «Что это у тебя?». Вкратце рассказываю ситуацию, и он делает испуганное лицо. Они вместе с вахтером (кто был в общежитии ЧелГУ, тот знает бессменную Галину Сергеевну, мимо которой без пропуска не пройти) начинает мне рассказывать, как это опасно: побить могут беззащитную девушку и «да мало ли что…». Машу рукой, говорю, что сама при случае побью тех, кто прикопается, и смело еду на вокзал.

Как настоящий работник, я первым делом изучила план работы (расписание отправления электропоездов), и выбрав миасскую электричку, с боевым настроем пошла на первый путь. Электричка приходит в 10:10 и отправляется в 10:40. Миасс, конечно, дивный город, но я предпочитаю остаться в Челябинске, так что у меня есть всего полчаса на все восемь вагонов. Такая вот специфика!

У первого вагона моя смелость куда-то улетучилась, ноги подкосились, в горле пересохло. «А смогу ли я вообще что-либо спеть?» Конечно, друзьям мое пение по ушам не бьет (привыкли уже, наверное), но здесь – незнакомые люди, которые могут не оценить мои певческие способности. К тому же петь нужно очень громко, чтобы весь вагон ознакомился с незамысловатым репертуаром.

Вступительную речь я не произносила: не знала, что сказать, да и стыдно было словами обращать на себя внимание. Зашла в вагон, и, гордо повесив на шею гитару, зажмурившись, ударила по струнам.

Серые, скучающие в ожидании отправления электрички люди, немного оживились. На лицах – удивление, в глазах – недоумение, кто-то смотрит насмешливо, кто-то – с искренней жалостью, как на побирушку-пьяницу… Было очень приятно, когда женщина начала подпевать.

Спела я неплохо, люди давали в основном десятки и пятачки, кто-то даже сказал: «Молодец!». Это придало немного уверенности. В следующем вагоне я уже не обращала внимания на входящих людей, на разговор в вагоне. Просто пела и вкладывала в голос всю себя. Когда пошла вдоль вагона, меня поманила пальчиком какая-то бабушка, поинтересовавшись, можно ли мне задать вопрос, спросила: «А ты девочка или мальчик?». Сдерживая смех, я сказала, что девочка. Она долго извинялась и дала двадцать рублей. Думала, наверное, что второй Витас подрастает: голос у меня высокий … Может, внешность специфическая: старые кроссовки, джинсы, черная свободная футболка без рисунка, короткие волосы и полное отсутствие косметики на лице. В принципе, можно принять и за мальчика…Но голос…

Деньги я собирала просто в руку: и на попрошайку меньше похожа, и сближает это как-то, да и ладонь в психологии считается знаком доверия и откровенности.

Где-то в третьем вагоне истерического вида женщина бросила вслед:

– Напелась? Ну, слава Богу… Ходят тут побирушки всякие…

По вагону я пронеслась как подстреленная. Услышала, как какой-то парень крикнул вдогонку:

– Девушка! А зарплату получить?

Вернулась, собрала деньги, и долго стояла в задумчивости у следующего вагона. Дошла все-таки до конца. Заработала около 300 рублей за полчаса и с чувством выполненного долга поехала домой.

Когда я поехала «на работу» через неделю, неожиданно столкнулась с конкурентами. Я пришла, а они уже пели в миасской электричке. Вздохнув, отправилась дожидаться следующую – еманжелинскую. И там меня настигли конкуренты – два молодых человека. Один из них подошел ко мне в вагоне и, не стесняясь пассажиров, начал делить «рынок»:

– Короче, давай так: ты идешь с четвертого по восьмой (вагоны), а мы – с первого по четвертый. Если что, потом поменяемся, о'кей?

Я, чтобы не продолжать неприятного разговора, покорно киваю головой и уже направляюсь к следующему вагону, как вдруг он останавливает меня:

– А зовут-то тебя как?

– Саша.

– Меня Антон, приятно познакомиться!

И мой новый знакомый вприпрыжку убежал вдоль вагона «работать» дальше.

Во второй раз мой «улов» был меньше: рублей 150 с двух электричек. То ли голос подкачал, то ли люди в Еманжелинск и Каясан едут победнее, чем миассцы…Не знаю.

А вообще, зарабатывать деньги, если не учитывать психологических барьеров, таким способом довольно выгодно. Не просто так же люди в трамваях поют, сидят с гитарами в подземных переходах и на улицах ( на Кировке, у Алого поля, у публички). Неплохо зарабатывают, как мне рассказывали. Я и сама в переходе на Теплотехе как-то раз с компанией друзей пела. Прохожие деньги кидали, некоторые даже песни заказывали, только где-то через час после того, как мы там обосновались, подошел нерусский молодой человек, представился начальником перехода и взял с нас дань в размере ста рублей. Ну, несмотря на это, около 500 мы все-таки заработали.

Но сколько меня ни пугали знакомые, сколько ни ругала мама, боясь, что меня убьют «вокзальные рецидивисты», никаких происшествий не произошло. Кто-то благодарил, кто-то недовольно отворачивался к окну, некоторые даже вставали и уходили в другой вагон, хотя «электричных певцов» довольно много, и пора бы уже к ним привыкнуть. Одна бабушка, с жалостью посмотрев на меня, сказала: «С миру по нитке – голому рубашка». Хоть и по-доброму, но неприятно как-то было и стыдно. Да и вообще, жалость унижает.

А вокзальные контролеры к таким певцам относятся абсолютно нормально:

– Я только вот с гитарой по вагонам пройдусь…Спою…

– Заходи, заходи…

Долго думала я потом о том, что же это за странная «работа» такая – по электричкам с гитарой ходить. Кто я, собственно, такая, чтобы с людей деньги собирать? В электричках богачи не ездят…Может, последнюю мелочь люди отдают, может, им эти деньги нужнее?

Не смогла я оправдать себя в своих же глазах, а потому больше на вокзал не ездила. Но, думаю, все-таки переступлю через себя и съезжу еще пару раз. Ведь должен же журналист (даже начинающий) уметь преодолевать психологические барьеры!

А все-таки закралась в мою голову после пения в электричках странная мысль: а может, ну ее, эту журналистику, и вместе с коллегами – на перрон? Присоединяйтесь! И черт с ними, с психологическими барьерами!