Борис Изаровский, главный нарколог региона: «Наших пациентов не любит никто»

Истории с отравлением «Боярышником» и «рейтингами трезвости» раскололи общество на два непримиримых лагеря. Одни уверены, что россияне спиваются, другие считают, что все не так плохо. Можно ли было избежать трагедии, реально ли самостоятельно побороть «зеленого змия», и почему наркологи больше «верят» белой горячке, а не количеству выпитого алкоголя, – об этом и многом другом рассказывает главный врач Челябинской областной наркологической больницы Борис Изаровский.

– Борис Васильевич, давайте разберемся, в чем разница между алкоголизмом и пьянством?

– «Алкоголизм» – это диагноз. Термин «пьянство» употребляется по отношению к лицам, которые злоупотребляют алкоголем, может быть, эпизодически, но достаточно крепко или часто, но еще без развития зависимости.

– Как далеко от пьянства до алкоголизма?

– Это у инфекций есть инкубационный период, в течение которого заболевание даст о себе знать. А при алкоголизме все зависит от самого человека, от его физического состояния, физиологических особенностей, крепости психической деятельности и от образа употребления алкогольных напитков. Для нашей страны характерно употребление очень крепких напитков.

Кроме того, наши люди предпочитают пить в больших количествах. Это и создает проблему. Алкоголизм развивается медленно – в течение года, двух, пяти лет. Меняются биохимические процессы, нейромедиаторные – происходят изменения в психике, на физическом уровне. Весь организм перестраивается на то, чтобы в присутствии алкоголя теперь ему было комфортно. Тот период, когда он отторгал спиртное – была рвота, головная боль, – проходит, защитные симптомы исчезают. Со временем организм уже лучше себя чувствует и функционирует в присутствии небольшого количества алкоголя.

– Это и есть главное отличие: что алкоголику хорошо, то пьянице – плохо?

– Плохо всем: и алкоголику, и неалкоголику. (Смеется.) У неалкоголика на утро после того, как он употребил большие дозы алкоголя, возникает интоксикационный синдром – отравление другими словами, но он быстро проходит. А у алкоголика возникает похмелье. Это состояние отличается от интоксикации тем, что человек взбудоражен, не может усидеть на месте, он нервный, у него потребность, что называется, «догнаться» – в принятии пусть небольшой дозы алкоголя. А для неалкоголика опохмелиться – хуже смерти, от новой дозы алкоголя ему станет еще уже. На следующее утро неалкоголик пить не хочет, алкоголь вызывает у него отвращение.

– Насколько ситуация с «Боярышником» и другими спиртосодержащими жидкостями типична для алкоголиков?

– Для тех, у кого разрушены социальные связи в результате хронической алкоголизации, ситуация типичная. Болезнь разрушает человека сначала психически, затем физически и, в конечном итоге, социально. Постепенно деградируя, утрачивая друзей, семью, работу, алкоголик вынужден переходить на доступные ему жидкости, содержащие спирт.

– Можно ли было как-то избежать трагедии?

– Да. Если бы у нас в стране был выстроен заслон, прежде всего законодательный, на пути производства и реализации таких вот «боярышников для ванн». Так называемые «предприниматели» прекрасно понимают, для какой цели и какой категории населения производят и продают спиртсодержащие суррогаты, пользуются законодательными лазейками и недосмотром контролирующих органов.

– Если бы в продаже была дешевая водка, помогло бы это избежать такого количества жертв?

– Этот вопрос из категории «неправильных». Это как предложить сделать выбор из двух зол. Россия – страна, стоящая на первом месте в мире по распространённости заболеваний, у которых алкоголь является прямой или косвенной причиной развития. Если пойдем по пути удешевления водки, то возрастёт риск усугубления этой проблемы, вырастет количество заболеваний сердечно-сосудистой системы, желудочно-кишечного тракта, печени, почек, поражений центральной нервной системы. Удешевление алкогольной продукции – это повышение её доступности для всех категорий населения, в том числе и для молодёжи. Это нужно чётко понимать. Действовать надо комплексно.

– Насколько можно доверять рейтингам, в частности, по количеству выпитого спиртного и заболеваемости алкоголизмом в конкретной стране?

– Статистика всегда складывается в любом случае из каких-то учтенных показателей. А что-то мы не можем посчитать. Есть так называемый латентный алкоголизм – если алкоголик ни разу не обращался за медицинской помощью, то как его посчитать?! Родственники, соседи могут назвать его алкоголиком, а медицина – нет. Точно так же с алкоголем: учесть можно только тот, который продается легально. А если он продается нелегально? А как посчитать алкоголь, который производится в домашних условиях?

Но даже неучтенный алкоголь тоже рассчитывается с помощью разного рода коэффициентов. Он имеет свою формулу, свои показатели, которые туда включаются, но в разных странах они могут и не работать. Поэтому если ВОЗ посчитал, что в 2015 году потребление алкоголя на единицу населения было 15,8 литра в России, то в этом показателе порядка двух литров они накинули как раз на нелегальный алкоголь.

– Только два?!

– Ну, другим странам тоже накинули – 0,9 литра, 0,7 литра...

– Хорошо, а скрытое количество алкоголиков – насколько оно искажает или нет всю картину?

– Самый объективный показатель – это количество алкогольных психозов, так называемой «белой горячки», которые произошли в течение года. Чем меньше психозов, тем меньше и алкоголиков. В это число попадают все: и те, кто состоит у нас на учете, и те, кто к нам попадал хотя бы один раз, и те, кто к нам никогда не обращался и не попадал. Если из года в год количество вновь выявленных алкогольных психозов уменьшается, то количество алкоголиков в популяции тоже уменьшается. И наоборот: чем меньше алкоголиков, тем меньше первичных психозов. Те, кто стоят у нас на учете, переживают и по два, и по три, и по пять психозов в своей жизни, но мы говорим о впервые выявленных.

– Кто подвержен алкогольному психозу?

– Алкогольный психоз развивается только у человека, который страдает алкоголизмом. Это апогей алкоголизма – самый пик, самый расцвет, а дальше начнется регресс, проявления в повторных психозах будут не такие яркие, перейдут в хронические формы, и человек уйдет в алкогольное слабоумие.

– А может «белая горячка» пройти мимо доктора? Можно ли ее скрыть, справиться самому?

– Это бывает крайне редко: например, человек попал в больницу с острым алкогольным панкреатитом. У него там развился алкогольный психоз, его купировали, но в нашу статистику он не попал. Основная масса регистрируется скорой помощью, наркологической и психиатрической службами, сведения собираются, и мы потом анализируем.

Еще один весомый и объективный аргумент – количество обращений за лечением. Никто к нам человека насильно не приводит. Люди сами приходят, и, если есть потребность, то мы их госпитализируем. Количество госпитализаций за последние пять лет из года в год уменьшается. Это говорит о том, что чем меньше алкоголиков, тем меньше и обращений за стационарной помощью.

– На вашей памяти, когда были самые тяжелые года по алкоголизации?

– Первый пик приходился на середину 90-х. Страна изменилась, определенные тормоза у людей сдали. Инфляция, безработица – у людей началась массовая депрессия, которую стали запивать алкоголем. В итоге сформировалась ощутимая когорта страдающих алкоголизмом. Она вылилась в огромное количество алкогольных психозов и смертей. Потом как-то все поутихло. Кто хотел, тот свое уже выпил.

Следующий пик был уже в начале 2000-х. А последние кризисы уже не внесли какого-то заметного вклада. Видимо, население попривыкло.

Но есть одна тонкость: во времена сухого закона, который в 80-е годы был объявлен Горбачевым, количество впервые выявленных алкогольных психозов резко уменьшилось. Их было в десять раз меньше, чем есть сейчас. Мы потихонечку спускаемся с той статистической горы, на которую вскарабкались в 90-е и в середине нулевых. Ситуация с алкоголизацией стоит гораздо острее, чем в 1985 году, когда ЦК КПСС принял свое постановление о сухом законе. Так что «сегодня» гораздо лучше, чем «вчера». Но «позавчера-то» было еще лучше. Так что нам есть к чему стремиться!

– А какой-то новой подножки не ждете?

– С того момента, как страна изменилась, прошло 25 лет. То советское поколение, которое должно было стать алкоголиками, стало им. А новое живет в совершенно иных условиях. Кроме того, хотим мы того или не хотим, но в результате генетических мутаций будут появляться люди, склонные к употреблению психоактивных веществ. Тут мы ничего сделать не сможем. Наша профилактика сработает только на здоровых людях, чтобы их уберечь, чтобы они не стали наркоманами и алкоголиками. Люди, запрограммированные на алкоголизм, требуют раз в десять больше усилий, чтобы удержать их. Они и будут нам давать не очень «удобные» цифры статистики.

– Тогда что делать с человеком, который перебрал?

– Спрятать голову в песок не получится: всегда есть люди, страдающие алкоголизмом. Они будут напиваться до такого состояния, что окажутся на улице и не смогут самостоятельно передвигаться, ориентироваться в пространстве. Такие люди могут замерзнуть на улице, получить травму, стать агрессивными или же подвергнуться насилию со стороны других людей. Их куда-то надо пристроить: или домой отвести, если адрес известен, или куда-то поместить до протрезвления.

В функции полиции не входит заниматься такой помощью, здравоохранение (врачи) тоже ничего не могут с ними сделать. Если у человека началась рвота, есть явные признаки отравления или серьезные сбои со стороны сердечно-сосудистой либо других систем, то его госпитализируют. А куда деть просто пьяного? Оснований для госпитализации нет.

В Челябинске решили эту проблему: в канун Нового года в городе открылся Центр социальной помощи лицам, находящимся в состоянии алкогольного опьянения по адресу ул. Курчатова, 26. Это не медицинская организация, не медвытрезвитель правоохранительных органов. Центр относится к системе соцзащиты города. Привезти в центр может и полиция, и скорая, там присмотрят до момента протрезвления и отправят домой. В штате – охранники и средний медперсонал, которые в случае ухудшения самочувствия могут вызвать бригаду 03 и госпитализировать в больницу. Пребывание бесплатное, все затраты на содержание город будет брать на себя.

– Вот сейчас представляю, что начнется! Одни скажут: почему это за наш счет пьянчугам будут помогать, а другие обрадуются, что не бросили!

– Этот пьяный человек – чей-то брат, отец, сын. И если он погибнет на улице от того, что ему вовремя, пока он был пьян и ничего не соображал, не помогли, затраты будут несоизмеримыми. Уверен, что у каждого из нас есть такой человек, который как-то «принял на грудь», среди родных, друзей, знакомых, сослуживцев.

Человеку в таком состоянии надо помочь в любом случае. А вот дальше надо выстраивать всю систему. Раз уж он нам попался, деньги мы на него потратили, то после протрезвления надо привлекать, чтобы он обратился за медицинской помощью, реабилитацией, рассказать ему, где и как он может это сделать. Хорошо бы поработать и с родственниками – скорей всего, им тоже досталось – как минимум развился невроз после такой жизни.

– У меня сложилось впечатление, что к людям в состоянии алкогольного опьянения вы относитесь с пониманием и даже с нежностью...

– Нет (Смеется.), я отношусь не нежно. Когда мы говорим об алкоголизме в целом, то можно быть строгим и даже циничным, но когда дело доходит до конкретного случая, то бывает всякое. Наших пациентов не любят нигде. Алкоголизм – это стигма. Но мы-то знаем, что это больные люди, а диагноз не может быть «приличным» или «удобным», он находится среди прочих психических расстройств. У алкоголиков очень часто идет отрицание болезни. При алкоголизме человек не подвластен самому себе, им руководит болезненное сознание.

– То есть просто так взять и усилием воли бросить пить не получится?

– Нет, не получится.

– Боитесь новогодних праздников? Ведь пойдет ваш контингент...

– Он не только наш контингент, это встряска для всей системы здравоохранения. Мы-то занимаемся больными людьми, а в Новый год могут перебрать и здоровые. Большие поступления будут в травматологию, реанимацию, токсикологию, гастроэнтерологию, а мы получим отголоски. Закончатся выходные, закончатся деньги, и числа 4–5 января начнут подтягиваться и к нам. Люди с алкогольными расстройствами войдут в запой числа 29–30, плавно перейдут в следующий год, очнутся, когда станет уж совсем плохо. Закончится алкоголь – начнется «белая горячка». Сам Новый год наркологам не страшен!