Люди, помогите скорой помощи!

«Назовите адрес! Что случилось? Пострадавший – в сознании? Кто вызывает?» – и через минуту – «Бригада – на выезд!» Таковы будни скорой помощи.

Театр начинается с вешалки, а работа скорой помощи – с оперативного отдела. Это самое комфортабельное помещение на подстанции скорой помощи Калининского района. Ведь оперотдел проводит здесь смену безвылазно. Никаких отлучек, все время на телефоне. Сюда стекаются сведения о больных и пострадавших, отсюда идут команды выездным бригадам: кому, куда, по какому поводу. В миллионном Челябинске каждый час случается что-то, требующее внимания врачей. А диспетчеров, вернее, фельдшеров по приему вызовов и передаче их выездной бригаде – шестеро. Правда, линий на местной цифровой АТС десять. Но люди разрываться не умеют.

«Обычно – хватает, – комментирует старший врач станции ССМП Нэлли Трофимочева. – Но считайте сами: выездные бригады могут хотя бы немного отдохнуть в перерыве между поездками, а мы прикованы к месту. За смену (8 часов – дневная, 16 – ночная) диспетчер принимает до 300 вызовов. И это ведь не просто разговоры по телефону! Звонят встревоженные, испуганные люди, многие заранее обвиняют медицину в случившемся несчастье, будь то ДТП или повышение температуры, их приходится успокаивать, чтобы выяснить все обстоятельства очередного происшествия. А на эмоции времени нет!»

В среднем разговор фельдшера по приему вызовов и клиента занимает около полутора минут. Иногда – меньше. За это небольшое время фельдшер должен заполнить целую анкету: время, обстоятельства, симптомы... Но главное – адрес! Прочую информацию бригада может получить и на месте, а вот если неизвестно, куда ехать? Нужно еще и быстро принять решение: какую именно бригаду и откуда отправлять на вызов? Есть нужда в психиатре, кардиологе или реаниматологе, или достаточно обычной линейной бригады? С какой из восьми городских подстанций? Необходима ли госпитализация? Поэтому подавляющее большинство диспетчеров скорой – сами в прошлом врачи, день и ночь мчавшиеся по вызовам.

Вызов принят, интерпретирован, передан бригаде. Весь этот процесс – дело каких-то 20-30 секунд. Без бюрократии в системе скорой помощи, конечно, тоже никуда, но здесь ее меньше в разы. Даже заместитель главного врача совмещает чиновничью должность с работой выездного реаниматолога.

Кстати, как раз возвращается реанимационная бригада. Этим ребятам не позавидуешь: их в первую очередь направляют на ДТП, пожары, откачивать самоубийц, возвращать к жизни утонувших... Веселого, словом, мало. А что на этот раз?

«Да глупости, – отмахивается реаниматолог Николай Держинский. – Видимо, жена с любовницей не поделили мужа. Ну и по принципу: так не доставайся же ты никому! Потом одумались, позвонили. Жить будет!»

В отличие от оперативного отдела, у выездной бригады смена длится сутки. 24 часа «в седле», в постоянной готовности – это, поверьте, немало. Случается, конечно, и подремать, и перекусить, но в основном все время – на ногах. – «Это дело привычки! – считает Николай Держинский. – Трудно только поначалу».

Сегодня смена относительно спокойная. По крайней мере воспетому многочисленными сериалами и фильмами «главному оружию реаниматолога» – аппарату дефибрилляции (помните – «Разряд! Еще разряд!») – дела не нашлось. Хотя лучше не загадывать: иногда за смену приходится применять его несколько раз, иногда нужды не возникает целый месяц.

Смена линейной, неспециализированной бригады – это 15-20 вызовов за сутки. Пик приходится на раннее утро и поздний вечер. 2-3 раза скатались по детским вызовам (педиатрическая бригада тоже на страже, но успевает, увы, не везде). Из оставшихся большая часть – это «хроники», хронические больные, давно знакомые участковым врачам, а заодно и скорой помощи. Больной человек становится мнителен, вызывает по каждому поводу и без. А уж если на глазах меняется погода, то спокойной смены точно не жди: скачет давление, ухудшается самочувствие, накаляются телефонные трубки...

«Пик работы – осень и начало зимы, когда вспыхивают эпидемии простудных заболеваний, – считает заведующий подстанцией Александр Стахеев. – Летом относительно поспокойнее. Народ разъезжается в отпуска, на дачи. Дачи, конечно, тоже в зоне нашей ответственности, и ездить туда приходится, но поговорка насчет трудотерапии – реальность. На отдыхе, в саду люди болеют меньше».

Впрочем, работы хватает без эпидемий и хроников. С утра начинаются звонки: приезжайте, очень плохо, помираю! Выясняется: абстинентный синдром, в просторечии – похмелье. За последствия вчерашнего веселья расплачиваться никому не хочется. «Самое обидное, что алкоголиками должна заниматься наркология, а не мы! – качает головой Александр Стахеев. – Но у наркологов не хватает площадей, а мы чем можем помочь страждущему? Замерить давление, вколоть глюкозки – вот максимум!»

Кроме похмелья борцы с зеленым змием преподносят еще множество сюрпризов. Например, большинство травм, особенно криминального характера, получают именно в пьяном виде. Особенно летом, когда солнышко так и шепчет уговорить еще бутылочку-другую пивка-портвешка-водочки...

Еще одна летняя традиция – отравления. Скороспелые и зачастую немытые фрукты-овощи, тот же алкоголь, шашлыки сомнительных происхождения и степени готовности... На «заболевания желудочно-кишечного тракта» отправляют в основном фельдшерские бригады, врачи ездят по более сложным вызовам. Например – на ДТП. «Еще года три назад головной болью были мотоциклисты, – вспоминает Александр Стахеев. – По Челябинску было можно гонять на мощных «Харлеях» и «Кавасаки». А сегодня эту «экологическую нишу» заняли скутеры. Стоят в разы дешевле хорошего мотоцикла, для езды не требуются водительские права, оседлал – и помчался. А при столкновении любой легковушки со скутером «наездник» оказывается в заведомо проигрышном положении».

Но вызов вызову рознь. «Нам звонят по всякому поводу, – сетует заместитель главного врача по медицинской части МУЗ «Станция скорой помощи» Андрей Фроленков. – Доходит до смешного, мол, порезали пальчик, а зеленка дома закончилась. А ведь скорая помощь должна реагировать только в том случае, когда есть прямая угроза жизни и здоровью людей! Поэтому некоторым приходится отказывать».

У хронического больного днем поднялось давление при отсутствии всяких других симптомов? Так ведь – день! Работают районные поликлиники! А пока бригада будет занята какой-нибудь мелочью, ее могут не дождаться в другом месте.

Бывает и наоборот: люди предпочитают терпеть до последнего, например, боль в грудной клетке. В результате случается, что скорая помощь прибывает слишком поздно. И врачи же еще и становятся в глазах больных виноватыми в том, что не могут, не имеют физической возможности восстановить здоровье до прежнего уровня!

«Примеров – множество! – делится Андрей Фроленков. – В конце зимы выезжаем на вызов: девушка выбросилась с девятого этажа. Ну ведь стопроцентная смерть! А подруги устраивают истерику: мол, по телевизору видели, сейчас даже мозг пересаживают, оживляйте! Ну вот как помочь человеку, который сам не бережется? На огромной скорости гоняют по городу на иномарках – и закономерно встречаются со столбами. Травятся, режутся, падают с высоты, тонут – и все это в уверенности, что врач и может, и должен помочь!»

Увы, волшебников на станциях ССМП не водится. А люди еще и усложняют им задачу. Ведь какова, если признаться честно, первая реакция человека, на глазах у которого лоб в лоб сталкиваются два автомобиля? Хорошо, если набрать телефон скорой. Но в большинстве случаев – достать верный мобильник и сделать несколько снимков «на память». О том, что пострадавшим можно хоть чем-то помочь до приезда врачей и спасателей, задумываются ой как немногие...