Тимур Ясинский. «Повестушка»

«Повестушка» Тимура Ясинского («Для тех, кто выпил в 90-е») рассказывает о событиях, которые происходили – или могли происходить – в Челябинске в 1993 году, в разгар двоевластия. Журналисты и масоны, чекисты и пьяницы – никого не обошла стороной волна анекдотических ситуаций. :-)

Здесь публикуются фрагменты «Повестушки» Тимура Ясинского. Полный текст можно прочитать или скачать с сайта автора.

Глава 3.2. В поисках пива

Из выпуска новостей

Сегодня в городе прошел ряд стихийных митингов протеста против действий администрации области. Напомним, вчера действующие губернаторы Петр Мусин и Вадим Волосьёв подписали противоречивые постановления: П. Мусин запретил продажу алкоголя после 22 часов, а В. Волосьёв, наоборот, разрешил торговлю алкоголем только до 22 часов.

Митингующие горожане разделились на два лагеря: первые выступали против главы администрации области Петра Мусина, избранного весной этого года, а вторые – против Вадима Волосьёва, назначенного на пост главы областной администрации в 1991 году. И те и другие требовали отмены вчерашних губернаторских постановлений. В числе требований также запрет перехода на зимнее время и дословный перевод правила Миранды на башкирский язык.

Эксперты местного представительства Партии любителей пива считают, что волна народного возмущения может перевести затянувшееся противостояние губернаторов – избранного и назначенного – в финальную стадию и положить наконец конец на двоевластие в регионе.

Из дневника маркиза де Сада

27 сентября 1993 г.

За порогом редакции я вдохнул полной грудью запах осенних листьев и задумался о том, куда же направить, так сказать, свои стопы. Справа – на улице Сони Кривой – универсам «Ласточка», оттуда можно пройти к Центральному гастроному и дальше, к «Сокам-водам». Слева – магазин «Садко», оттуда тоже можно пройти к Центральному гастроному и дальше.

В «Ласточке» мы уже были сегодня с Леонидом Антуановичем, именно там мы встретили Мак-Боттла. Вывод напрашивался сам собой: «Совершенно не вижу, почему бы двум благородным донам не сходить разок налево», – справедливо рассудил я и, понимающе переглянувшись с самим собой (как бы шизофренично это ни звучало), отправился в «Садко». Хотя название «Сад & Ко» смотрелось бы лучше, что ни говори.

Ярко светило солнце. Правда, его не было видно за плотной пеленой туч, но где-то выше – я был уверен в этом – светило ярко светило.

* * *

Начало похода далось мне нелегко: все-таки сказывались семь, а то и восемь промилле спирта в моей голубой крови. Впрочем, человек с обычным питейным стажем после такой дозы не смог бы сделать и шагу. Лежал бы себе в кустах, как вон те чекисты, и не отсвечивал (в отличие от них).

Кое-как замаскированные в облезлых кустах опричники действительно поблескивали на меня в упор окулярами полевого бинокля. Я счел такое поведение невежливым и позволил себе ответную невоспитанность: прошел, не поздоровавшись. Хотя одного из них я уже встречал раньше – это именно он у дверей редакции наставил на меня автомат и блеснул кривой золотозубой улыбкой, отчего шрам на его щеке хищно изогнулся.

Но я не приветствовал его. Я молча прошел мимо. Я уже не принадлежал себе: я был в поисках пива. Рука судьбы взяла меня за ворот и отправила в путь, поэтому я шел, превозмогая слабость в ногах и мучительную жажду.

Мимо затаившихся в кустах чекистов.

Мимо рекламного щита какого-то АООТ «Олби-Дипломат».

Мимо отделанного мрамором и хромированной сталью парадного крыльца банка «Узкий Стандарт».

Мимо пары щуплых милиционеров, смолящих поочередно одну на двоих сигаретку и поглядывающих из-за угла на несколько «тойот» и «девяток», беспорядочно брошенных неподалеку.

Мимо экипажей этих «тойот» и «девяток», увлеченных оживленной перестрелкой.

Мимо торговых рядов, пестреющих сигаретными пачками, разноцветными упаковками шоколада и картонками с надписью «Куплю золото, СКВ».

Мимо возбужденной толпы горожан, спешащих отдать в чековый фонд «Гасилов-инвест» свои кровные ваучеры в надежде на немыслимую прибыль, обещанную рекламой.

Мимо стеклянного глаза – логотипа фонда «Гасилов-инвест» – снисходительно глядящего с вывески на толпу простаков с ваучерами.

Мимо забора с размашистым воплем «МУСИН – ИЗБРАННЫЙ!». Восклицательный знак был почему-то изображен в виде погнутой ложки. Если в этом и содержался намек на какой-нибудь голливудский фильм, то я его не понял.

* * *

Из-за туч выглянуло солнце, и тут же знакомо сверкнула оптика на крыше дома напротив. Сначала я почувствовал раздражение, решив, что это очередные чертовы чекисты наблюдают за мной в свой чертов бинокль. Но потом на смену злости пришло радостное волнение: а вдруг это блеснули очки графа Калиостро? Возможно, подумал я, у старого негодяя наконец-то проснулась совесть, и он решил-таки помочь другу, страдающему от мук похмелья и жажды.

Но нет, конечно. Совесть у его сиятельства даже не пошевелилась во сне, очками он не сверкал и принести хорошему человеку бутылочку освежающего «Жигулевского» не торопился. На крыше скучал незнакомый парень, вооруженный винтовкой с оптическим прицелом.

Снайпер, разочарованно понял я. Обычный снайпер, каких сейчас пруд пруди. Наверное, не осталось в городе многоэтажки, крыша которой не была бы засижена снайперами – не то киллерами, не то спецназовцами, различить их было трудно. Присмотревшись к человеку на крыше, я понял лишь одно: в нем абсолютно невозможно узнать Эрнеста Хемингуэя. Что, впрочем, и неудивительно: он не был Эрнестом Хемингуэем и ни капли на него не походил.

* * *

«Садко» встретил меня винными полками со всякой гадостью вроде технического спирта Royal или псевдоликера Amaretto. Но меня сейчас не интересовали ни поддельный Amaretto, ни фальсифицированная Sangria, ни подозрительный напиток с еще более подозрительным названием Tutti Frutti.

Я поймал равнодушный взгляд продавщицы и вежливо спросил:

– А свежего холодного пива для интеллигентного человека у вас…

– Нету, – буркнула эта крашеная стерва, лениво жуя жвачку.

– А когда…

– Не знаю. Я не справочное бюро.

Я на секунду прикрыл глаза и представил, как приковал бы эту дрянь наручниками к кровати, как она визжала и извивалась бы под точными, несуетливыми ударами плети, как текла бы по ее щекам дешевая тушь вперемешку со слезами, и как эта пэтэушница десять раз пожалела бы о том, что она не справочное бюро, когда я разорвал бы на ней окровавленную блузку и дурацкие фиолетовые лосины…

– Спасибо большое, – ответил я и вышел из магазина.

На крыльце стоял я и курил «Магну».

– Ну что? – спросил я. – Нету?

– Нету, – с сожалением ответил я и извлек из кармана мятую пачку болгарских «Родопи». – Угостите «Магной», будьте так добры. Я свою в редакции забыл.

Я достал пачку «Магны», вытащил сигарету, прикурил и затянулся. Надо было как-то жить дальше.

Из выпуска новостей

Сегодня на вокзале была задержана группа мошенников (трое мужчин и 48 женщин), которые, притворяясь цыганским табором, выманивали у доверчивых прохожих крупные суммы денег. При этом, в отличие от истинных цыган, обманом получающих настоящие деньги и драгоценности, лжецыгане охотились исключительно за фальшивыми купюрами и бижутерией. От рук преступников пострадали четверо фальшивомонетчиков Урала и Казахстана.

«Это просто беспредел! – пожаловался один из пострадавших, фальшивомонетчик из Екатеринбурга, у которого преступники выцыганили 400 тысяч поддельных рублей. – Мы живем в страшное время, вокруг сплошные мошенники. Я надеюсь, что мерзавцы будут сурово наказаны!»

Комментарий следственных органов получить не удалось. Наш корреспондент Настенька Лапочкина обратилась за комментарием к представителям цыганской диаспоры, но они тоже куда-то исчезли вместе с сережками и колечком Настеньки.

Полный текст «Повестушки» Тимура Ясинского – на сайте автора.

Из выпуска новостей

Сегодня губернатор области Петр Мусин подписал постановление, ограничивающее розничные цены на алкогольные напитки крепостью до 15%. Согласно документу, с 27 сентября максимальная цена слабоалкогольных напитков снизится в среднем в три раза.

Губернатор области Вадим Волосьёв, напротив, издал постановление, ограничивающее розничные цены на крепкий алкоголь. Торговцам напитками крепостью свыше 15% также придется снизить цены втрое.

Пресс-служба губернаторов сообщает, что это решение продиктовано необходимостью ослабить социальную напряженность в регионе.

Председатель общественного движения «Анонимные алкоголики против наркотиков» Герман Пяткин не разделяет оптимизма властей. «Они думают, что народ напьется дешевой водки и спать ляжет! – сказал Герман Пяткин, собираясь в магазин. – Как бы не так! Теперь люди будут сутками стоять в очередях за выпивкой, а потом начнут штурмовать прилавки!»

Президент торговой ассоциации «Алконавтика» Наталья Бормотухина подтвердила, что запасы спиртного на складах не рассчитаны на покупательский ажиотаж. «Они раздавят нас, это конец», – пробормотала Наталья Бормотухина и улетела в Гималаи.

Кафе «Заря». 27 сентября 1993 года, 16 часов 55 минут

–… в голове вертятся целый день, – посетовал де Сад. – Надо их продать какому-нибудь писателю за бутылку армянского «Праздничного».

– Обе? – поинтересовался Сен-Жермен.

– Нет, – маркиз достал новую коробку с патронами и принялся перезаряжать наган. – Каждую. Две фразы – две бутылки.

– А что за фразы-то? – нетерпеливо спросил граф.

Они забаррикадировались в кафе «Заря» – де Сад и Сен-Жермен. К двери был придвинут огромный холодильник. Все трое укрылись за ним, как мушкетеры в бастионе Сен-Жерве. Пол был уставлен жестяными банками светлого «Хольстена», принесенными из глубин заведения.

Маркиз крутанул барабан револьвера и наклонился к графу.

– Первая, – зашептал он, – это как будто заклинание. «Высота-высота, я не твой». Мне кажется, это говорит летчик… необычный… который способен выйти из самолета, просто представив, что самолет нарисованный. Понимаете, да? Он скажет: «Высота-высота, я не твой», – все вокруг станет ненастоящим, и летчик может прыгать хоть с какой высоты – не разобьется.

– А самолет? – поинтересовался Сен-Жермен.

– А что самолет. Самолет дальше полетит. Он же нарисованный.

Сен-Жермен подумал и признал, что да, идея интересная. Можно даже Ричарду Баху предложить, пусть напишет роман про необычного летчика.

Маркиз де Сад поморщился, осторожно выглянул из-за баррикады и снова поморщился:

– Их там уже человек 15… Нет, Бах отпадает. Он еще с Калиостро за «Иллюзии» не расплатился.

– Тогда кому-нибудь из наших, – предложил граф. – Только не мэтру, а кому-нибудь из молодых. Их сейчас много приезжает на заработки из бывших союзных республик – из Средней Азии, из Молдавии… Из Казахстана. Запросто купят. Еще и спасибо скажут.

– Дельная мысль, – согласился де Сад.

– А вторая фраза? – полюбопытствовал Сен-Жермен.

Маркиз посмотрел графу в глаза и каким-то чужим голосом произнес:

– Рамамба хару мамбуру!

– Красиво звучит, – согласился Сен-Жермен. – Непонятно, но красиво. Эту фразу лучше эстрадникам продать, бессмысленные песни – это их конек.

Он взял с пола очередную жестянку пива и открыл ее.

Тихий пшик открываемой банки не ускользнул от слуха жаждущих выпивки горожан. Дверь кафе задрожала под ударами.

– Эй, вы! – заорали сразу несколько голосов. – Открывайте, вашу мать! Козлы!

– Милостивые государи! – закричал де Сад срывающимся фальцетом. – Не сочтите за труд сию же минуту отправиться в жопу! В противном случае смею заверить, что изволю гневаться и всенепременнейше соблаговолю отхлестать плеткой ваши наглые морды!

Ответом ему был звон разбитого стекла: в окно влетел и покатился по полу странный предмет, в котором маркиз тут же опознал маленькую фляжку с бренди, а более внимательный Сен-Жермен – ручную гранату РГД-5. Не мешкая, граф схватил гранату и молниеносно сунул ее в свой четырехмерный карман.

Маркиз де Сад обиженно надулся: он даже не понял, что Сен-Жермен только что спас ему жизнь, и подумал, что тот решил выпить бренди в одиночку.

Снаружи раздался властный голос:

– Выходить по одному! Руки за голову! Ноги на ширине плеч! Плетки, открывашки и штопоры – на землю!

«Это уже не алкаши!» – опешил маркиз.

Сен-Жермен сделал страшные глаза а-ля Брюс Уиллис и, выдернув из кармана автомат Калашникова, дал длиннющую – выстрелов триста – очередь.

– Ого, – помолчав, сказали за окном. – Голливуд, в натуре. Вперед, ребята! Гоу-гоу-гоу!

… Когда опричники преодолели баррикаду и ворвались в кафе, глазам их предстал ворох пустых пивных банок на полу и тающий в воздухе зеленый прямоугольник высотой в человеческий рост.

Редакция газеты «Голос». 27 сентября 1993 года, 16 часов 55 минут

На лестничном марше между полуподвалом и кабинетом главного редактора пахло бетонной сыростью. Пол был усыпан остатками штукатурки, но человек, осторожно поднимающийся по лестнице в полумраке, ступал совершенно бесшумно. Так ходят либо до неприличия трезвые, либо до автопилота пьяные люди.

Перед дверью в кабинет человек замер и прислушался. Где-то заухал филин. Тоскливо и протяжно завыла волчица. Но филин ухал в Воронежской области, а волчица выла и того дальше, поэтому человек их не слышал. Зато до его слуха доносились из полуподвала приглушенные звуки праздника: переливы баяна, застольное пение. «Голос» отмечал наступление светлого будущего.

Человек на ощупь вставил ключ в замок, приоткрыл дверь и совершил акт проникновения в кабинет. Подошел к столу и поднял телефонную трубку. Шесть раз проскрипел диск старенького аппарата.

«Вы позвонили на телефон доверия Управления госбезопасности ЭрЭф, – бесстрастно сообщил автоответчик. – Если вам нечем заняться, нажмите «звездочку». Если хотите получить звездочку – нажмите «решетку». Если хотите отправиться за решетку – скажите «Президент дурак». Если хотите оставить сообщение – говорите после сигнала».

Человек молча ждал, глядя в окно. Вскоре над домами в небо взвились три зеленые ракеты. Это был сигнал.

– Сообщение для Старушки Деменции, – тихо, но со значением сказал человек. – Сегодня Андрей Дмитриевич Зверидов на встрече с коллективом газеты «Голос», говоря о нелегкой и опасной работе журналиста в России, произнес фразу: «Смерть же дама разборчивая и выбирает лучших». Прошу обратить внимание за закодированный в этой фразе призыв «Смерть жидам». Считаю необходимым сохранить диктофонную запись этих слов для использования в дальнейшей работе. Сообщение передал агент Бухой.

– Спасибо, агент Бухой, – голос автоответчика потеплел. – Родина вас не забудет. Зарплата пятого, как обычно.

Человек улыбнулся и нажал отбой. Потом достал платок и тщательно протер телефонную трубку. Потом – стол, подоконник и полки шкафа. Потом вымыл пол и оконное стекло. И только убедившись, что следов визита не осталось, выскользнул из кабинета и закрыл дверь на ключ.

Сквер в центре города. 27 сентября 1993 года, 16 часов 55 минут

– За то, что только раз в году бывает май!

Чокнулись.

Выпили за то, что только раз.

С аппетитом закусили тонкими кружочками сервелата, принесенного с работы и аккуратно разложенного на газетке.

– Жалко, что третьего нет, – вздохнул первый. – Опьянеем ведь.

– Не беда, – успокоил его второй. – Зато нам больше достанется. Ну-ка, еще разок.

Теплый дешевый портвейн мягко булькнул, наполняя пластиковые стаканчики.

– За блеклую зарю ненастного дня!

Чокнулись.

Выпили за зарю.

Закусили.

Жизнь определенно налаживалась.

– О, глянь! – хихикнул второй. – А вот и третий!

Первый проследил за его взглядом и хмыкнул:

– Ага. Он же четвертый.

Среди немногочисленных прохожих выделялись два близнеца – один в экстравагантном камзоле и обтягивающих панталонах, другой в банном халате на голое тело. Они брели через сквер, бесцельно пиная сухую листву.

Второй помахал близнецам рукой:

– Здорово, Андрюха!

Близнецы неуверенно остановились:

– Извините, но я не Андрюха, – возразили они.

– А фигли остановился, если ты не Андрюха? – радостно заржал второй. – Ха-ха-ха. Да шучу я, расслабься. Я в курсе, что ты Донасьен из «Голоса».

Теперь и де Сад узнал их:

– Ты Степан, кажется, да? А ты – Роман.

– Наоборот. Да неважно, – отмахнулся Роман. – Чего ты встал, подходи, не укусим. Может, даже нальем. Ха-ха. Ты чё такой смурной? Рассказывай, как там у вас в «Голосе»? Лучше стало жить при Зверидове?

– При ком? – не понял де Сад.

– Опа, – Роман удивленно уставился на маркизов. – Ребята, вы с какой луны свалились?

– Мы не с луны, – насупился де Сад. – Я на задании. Мне статью писать надо.

– А нам, по-твоему, не надо? – развеселился Роман. – Нам, по-твоему, балду пинать? На задании он. Ха-ха. Все на задании. Вон, видишь – портвешок, колбаска, все как положено. Но мы почему-то в курсе. Мы даже в курсе, кем сейчас стал Леня Мигайлов, ваш бывший ответсек. И кто это рядом с тобой в махровом халате, мы не спрашиваем – заметил? Потому что тоже в курсе. А ты еще даже про Зверидова не знаешь. Ай-яй-яй. Непрофессионально!

Роман указал пальцем в небо. Маркиз испытал сильнейший приступ мизантропии.

– Ну и что у нас там за Свиридов? – мрачно спросил он, усаживаясь на скамейку…

Полный текст «Повестушки» Тимура Ясинского – на сайте автора.