Сельскохозяйственное страхование: есть ли смысл?

Даже огромные убытки после засушливого лета не заставили аграриев оценить преимущества страхования посевов и сельскохозяйственных животных. Нижней палате парламента комитетом Госдумы рекомендовано принять в первом чтении проект закона «О сельскохозяйственном страховании, осуществляемом с государственной поддержкой».

Инициативу группы депутатов Государственной Думы «подогрело» аномально засушливое лето. Уничтоженные посевы и пепелища деревень слишком дорого обошлись бюджету страны. По мнению законотворцев, страхование сельского хозяйства позволит не только избежать повторения подобных ситуаций, но и окажет реальную поддержку аграрному сектору. «Новый закон не обеспечит финансовой стабильности для сельхозпроизводителей, так как он предполагает помощь только при наступлении экстремальных условий – полной гибели урожая, в то время как для устойчивости предприятия необходимо страховое покрытие, в том числе от недобора урожая, включая полную его гибель», – считает директор челябинского филиала компании «Росгосстрах» Сергей Кормишкин.

Согласно новому законопроекту, государство окажет помощь сельхозпроизводителям в виде дотаций на оплату страховой премии лишь в том случае, если сам сельхозпроизводитель решит заключить договор страхования и оплатит 50 процентов стоимости страховки. Региональные власти также вправе дополнительно установить формы и пределы поддержки сельхозпроизводителей, исходя из возможностей региональных бюджетов.

Безусловно, появление данного законопроекта – это важный шаг на пути к формированию нормативно-правовой базы, определяющей порядок и правила страхования рисков в агропромышленном комплексе. «Приоритетной задачей, которую должен решить закон, становится стандартизация услуги агрострахования, – полагает Сергей Кормишкин. – Наконец-то предпринята попытка выработать общие подходы и к условиям страхования, и к тарифам».

Однако некоторые представители страховых компаний признают закон «сырым», требующим существенных доработок. «Главное в сложившейся ситуации – не навредить, – говорит начальник управления страхования аграрных и природных рисков компании «РОСНО» Леонид Голованов. – Для этого необходимо включить в разработку законопроекта широкий круг специалистов в области агрономии, метеорологии, статистики и финансов».

Первое, на что обращают внимание специалисты – это невыгодные условия для самих страхователей. Механизм предоставления государственной поддержки в тексте закона определяет четкие сроки заключения договора сельскохозяйственного страхования: в отношении однолетних культур, включая озимые – до окончания их посадки; в отношении многолетних насаждений – до момента прекращения вегетации (момента ухода их в зиму). Таким образом, аграрии вынуждены оплатить полную стоимость страховки в пик посевных работ, когда все деньги вложены в производство. «Поэтому так важно, чтобы страхователи получили возможность отсрочить оплату премии вплоть до конца уборки и частично выплачивать страховую премию из суммы полученной субсидии», – отмечает Леонид Голованов. Надеяться на то, что сельхозпроизводители добровольно станут страховать урожай, не приходится. «На страховании всегда стараются сэкономить, – говорит заместитель генерального директора по страхованию компании «СОГАЗ-АГРО» Андрей Гусаров. – Управление рисками в отечественном сельхозпроизводстве практически не развито, и бюджеты на страхование, если они вообще закладываются, минимальны».

Также одной из существенных недоработок данной версии законопроекта становятся довольно узкие, а иногда и заведомо невыгодные условия страхования. Сельхозпроизводитель не может выбрать программу страхования самостоятельно – выплаты государственных дотаций предусмотрены только в том случае, если урожай страхуют от полной гибели. «Большинство товаропроизводителей интересует не только риск полной гибели, но и недобор урожая», – полагает Сергей Кормишкин.

Вызывает сомнения и эффективность использования государственных субсидий. Прописанные в проекте закона действующие механизмы получения компенсации недостаточно гибки как по условиям страхования, включая перечень страховых рисков, так и по ставкам для расчета субсидий (которые фактически в завуалированной форме являются обязательными страховыми тарифами и не всегда отражают реальную стоимость риска). «Ставки субсидирования не определяют величину страхового риска, – поясняет Леонид Голованов. – Они должны отражать только размер компенсации по конкретному договору страхования в соответствии с политикой государственной поддержки и объемом бюджетных средств». Некоторые эксперты считают, что руководство страны должно ввести практику вмененного страхования (предоставление доступа к бюджетным или льготным кредитным ресурсам только тем сельхозпроизводителям, кто застраховал свои риски) при выделении соответствующей государственной поддержки по страхованию. «Это дало бы мощный стимул развитию культуры страхования урожая в России, – говорит Андрей Гусаров. – Вмененное страхование применяется во многих западных странах и, как показывает их опыт, оно способствует более рациональному расходованию бюджетных средств».

Кроме того специалисты поясняют, что фиксировать тарифы для целого региона не совсем корректно, так как на его территории есть разные климатические зоны и этот момент следует учитывать. К тому же, тарифная политика страховых компаний во многом зависит от качества управления рисками, принятого в страховых компаниях. Страховые тарифы должны отражать риск конкретного объекта страхования и страхователя, и подход к определению тарифа должен быть дифференцированным.

Следует отметить, что в тексте закона говорится не только о страховании урожая, но и о гибели сельскохозяйственных животных, которые также отнесены к понятию «сельскохозяйственная продукция». Однако, как и в случае с урожаем, речь идет только о вынужденном убое скота – частичная потеря поголовья не рассматривается. «Возможно, вводить в систему государственной поддержки страхование животных пока преждевременно, – считает Леонид Голованов. – Для покрытия 70 процентов рынка страхования урожая потребуется в три раза больше государственных средств, чем сегодня предусмотрено бюджетом. Думаю, что для начала необходимо довести до логического конца одну задачу – страхование урожая».

Собственники частных домов, пострадавших от пожаров в сельских местностях, также не страховали имущество от подобных ситуаций. Именно поэтому помощь погорельцам выделяли из федерального бюджета, а законодательная власть всерьез задумалась о возврате системы обязательного страхования домов, расположенных в сельских местностях. Ранее, до 1998 года, такое страхование существовало, но на волне либерализации законодательства было отменено. «Введение данной системы отразится на людях самым наилучшим образом, – говорит Сергей Кормишкин. – Они будут защищены от самой дорогостоящей потери – потери жилья. Другой вопрос, насколько доступным будет этот вид страхования». Другого мнения придерживается Леонид Голованов. «Об обязательном страховании жилья пока не может быть и речи, – считает начальник Управления страхования аграрных и природных рисков компании «РОСНО». – К тому же нельзя принудительно заставить собственника защищать свое имущество посредством страхования».

На сегодняшний день все недоработки в проекте закона «О сельскохозяйственном страховании, осуществляемом с государственной поддержкой», по мнению экспертов, не позволяют предложить страховую защиту, удовлетворяющую потребности сельхозпроизводителей и населения .«Когда существует практика компенсации ущерба из бюджетов разных уровней или пролонгации кредитных и лизинговых платежей пострадавшим хозяйствам, аграрии просто не видят смысла в покупке страхового полиса, – поясняет Андрей Гусаров. – Каждый год государство дает им понять, что поддержка в случае природных катаклизмов будет. Такая практика находится в прямом противоречии со страхованием».